В первый же день моего ареста 19 сентября 1937 г. меня стал допрашивать следователь Тихомиров. Допрос он начал не с предъявления обвинения, а с матерщины и крика «разоружайся». На мой вопрос в чём разоружаться он ответил: «Сам знаешь в чём», а дальше опять последовал мат. Вечером пришёл Малозовский и спросил, как он ещё не пишет, всё ещё упирается, и Малозовский… начал бить меня ребром ладони по шее. После этого Тихомиров при каждом вызове меня на допрос ночью, бил меня кулаком под рёбра, по шее и пинал ногами, стараясь попасть в половой орган. И когда я, не выдержав этих избиений и издевательств сказал, «что мне писать», то Тихомиров стал мне диктовать, так были написаны мои «собственноручные показания».
Белковец Л. П. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Сибири. М.. 1995. С. 233.