5.1. Первая мировая война и немцы России
|
|
| Плакат первых дней войны |
В конце ХIX – начале ХХ веков противоречия мирового развития постепенно привели к образованию двух враждебных друг другу коалиций государств. Россия стала членом Антанты, Германия возглавила тройственный союз. Отношения между этими двумя странами становились всё более неприязненными, что не могло не отразиться и на положении немецкого населения России. Кампания «борьбы с немецким засильем» всё более набирала силу.
19 июля (1 августа) 1914 г. Германия объявила войну России, 6 августа к Германии присоединилась Австро-Венгрия. 3 и 4 августа на стороне России в войну вступили соответственно Франция и Великобритания. В целом же в войну оказались вовлечёнными 38 государств с населением 1,5 млрд. человек, или ¾ населения земли.
Вступление России в войну привело к стабилизации внутриполитического положения, бурному всплеску великорусского шовинизма и патриотической активности значительной части населения, сопровождавшейся, в частности, разгромом здания германского посольства в Петербурге, резким усилением антинемецких настроений. В этих условиях многие видные представители российских немцев: члены Государственной думы, крупные предприниматели, учёные, деятели культуры и другие сочли необходимым сделать патриотические заявления о своей преданности России, готовности свои капиталом и трудом оказывать всю возможную помощь для достижения победы в войне. Например, 26 июля 1914 г. депутат Государственной думы от Херсонской губернии Лютц заявил, что российские немцы «сумеют защитить достоинство и честь великого государства и снять оскорбление, которое могло быть нанесено одним предположением, что русско-подданные немцы могут изменить своему отечеству. Немцы всегда считали своей матерью и своей родиной великую Россию и за честь и достоинство этого великого государства они все, как один, сложат свои головы». Патриотические заявления российских немцев публиковались в центральной и местной печати.
Заявления сопровождались реальными патриотическими делами. Так, в Саратове немцы-колонисты на свои средства открыли госпиталь для раненых российских воинов. Жители немецких колоний в различных регионах страны активно участвовали в сборе средств на нужды армии, брали под свою опеку лазареты и госпиталя, оказывая им большую материальную помощь. За полгода с начала войны жители только четырёх немецких сёл Горного участка Аулиеатинского уезда Сырдарьинской области собрали на нужды фронта свыше 2 тыс. рублей.
Однако все эти патриотические действия немецкого населения России, особенно после первых неудач русских войск на фронте, не могли помешать быстрому развитию в российском обществе антинемецких настроений. Был создан ряд националистических организаций антинемецкой направленности: «Самодеятельная Россия», «Общество экономического возрождения России» и другие. Особенно преуспело в разжигании антинемецкой истерии созданное в августе 1914 года общество «За Россию». Лидеры этого общества обвиняли немцев России как в установлении экономического господства на юге России и в ряде других регионов, так и в разрушении религиозных, нравственных и культурных устоев русского общества. Они предложили Госдуме «все проявления германской культуры в России, подавляющие русский дух и насилующие русскую самобытность» искоренить решительно и окончательно. Правительству предлагалось усилить борьбу с «земельным и торгово-промышленным немецким засильем», конфисковать и секвестировать все земли немецких колонистов, передать их в распоряжение русских крестьян.
Особо широкий размах антинемецкая истерия приобрела в 1915 году после тяжёлых поражений русских войск на российско-германском фронте и потери Россией значительной части своих западных территорий (Польши, части Прибалтики, Западной Белоруссии и др.).
Одна за другой большими тиражами выходят и распространяются брошюры и книги, направленные против немецкого населения России. Одни их названия уже говорят о многом: «Немецкое зло» М. Муравьёва, «Немецкое шпионство» А. Резанова, «Немецкая колонизация на юге России» С. Шелухина, «Российские немцы» Г. Евреинова, «Мирное завоевание России немцами» И. Сергеева и др. М. Муравьёв, в частности, писал: «Нам, русским, надо не только одолеть полчища тевтонов и их особой государственности предел положить, чтобы и в будущем не могло возродиться тевтонское варварство и засилье, но надо одолеть внутреннюю Германию, которая просочилась в нашу жизнь, которая двести лет влияла на нашу политику, внешнюю и внутреннюю, на развитие нашей промышленности, на строй нашей школы». В многочисленных листовках и плакатах «внутренние» немцы изображались как шпионы и паразиты, «нахлебники» русского народа.
Разжигание антинемецких настроений приводило и к конкретным враждебным акциям в отношении немцев-россиян. Так, 27 мая 1915 г. в Москве произошёл антинемецкий погром. Было разгромлено 759 торговых заведений и квартир, причинён ущерб в размере 29 млн. руб. золотом, 3 немца было убито и 40 ранено.
 |
| Москва.28.05.1915. Манифестация на Тверской, превратившаяся в погром |
В Петербурге громили квартиры и конторы учреждений, принадлежавших немцам. Новейшее оборудование в типографии издательства И. Н. Кнебеля, позволявшее издавать книги на высочайшем художественном и полиграфическом уровне, было сброшено со второго этажа на улицу и разбито. Пострадали мастерские художников, особенно Я. Я. Вебера, у которого были похищены все произведения.
|
|
 |
| Первая мировая война. Карта | Фельдбаум |
Погромы прошли в Нижнем Новгороде, Астрахани, Одессе, Екатеринославе и некоторых других городах. В сельской местности нередкими стали самовольные захваты, грабежи и поджоги собственности колонистов. Психологическое давление, моральный, а порой и физический, террор заставлял многих немцев, в том числе и занимавших высокое положение в обществе, менять свои фамилии на русские. Так, военный губернатор Семиреченской области М. Фельдбаум сменил свою фамилию на русскую – Соколово-Соколинский.
Очевидно, что развернувшаяся в российском обществе антинемецкая истерия не могла бы получить широкого развития без попустительства правительства. На первых порах оно делало некоторые попытки защитить немецких граждан своей страны. В частности, министр внутренних дел Н. Маклаков запретил журналистам касаться темы «немецкого засилья», потребовал прекращения в печати травли российских немцев – «верноподданных империи». Но эта мера практически не возымела эффекта, тем более, что тот же самый министр внутренних дел в октябре 1914 г. направил всем губернаторам секретный циркуляр, в котором настоятельно рекомендовал переименовать селения и волости «кои носят немецкие названия с присвоением им названий русских», что и было вскоре сделано.
Тысячи немецких селений в Поволжье, Причерноморье и в других регионах России получили русские названия. Столица страны Санкт-Петербург стала Петроградом.
|
|
| Н.Н. Янушкевич |
Председатель Совета Министров И. Горемыкин 10 октября 1914 г. направил Верховному Главнокомандующему русской армии великому князю Николаю Николаевичу секретную телеграмму, в которой предложил ряд мер по решению «немецкого вопроса» в тылу русских войск. Эти меры касались и немцев – российских подданных. Исходя из этих предложений, начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Н. Янушкевич дал указание главному начальнику Киевского военного округа генералу Троцкому: «Надо всю немецкую пакость уволить и без нежностей – наоборот, гнать их как скот».
Широкое развитие получило самоуправство местных властей. Главный начальник Одесского военного округа генерал от инфантерии М. Эбелов в октябре 1914 г. приказал высылать немцев российского подданства за контакты с иностранцами, за издание газет, книг, объявлений и за разговор на немецком языке. Месяц спустя он запретил богослужения на немецком языке и всякие скопления немцев на улицах. Екатеринославский губернатор Колобов в феврале 1915 года специальным постановлением запретил «сборища взрослых мужчин немцев более двух, даже из числа русско-подданных, как в своих жилищах, так и вне их». Этот запрет ставил немцев в нелепое положение. Так, например, большая семья не имела права даже всем своим составом похоронить умершего родственника, не говоря уж о таких совместно проводимых событиях как богослужение, свадьба и т. п. Наказной атаман Сибирского казачьего войска Н.А. Сухомлинов в сентябре 1916 года своим приказом подчинил немецкие колонии руководству местного казачьего войска, запретил немцам говорить на немецком языке.
Повсюду проводилось выявление лиц германского и австро-венгерского подданства, при этом российских немцев поставили в такие условия, что им приходилось самим доказывать своё российское подданство. Если это не удавалось сделать, они, как граждане враждебных государств, подвергались интернированию и высылке. Так, многих жителей немецких селений Николайполь, Орлов, Коппенталь, Андреевка и др., расположенных в Таласской долине Сырдарьинской области (современный Кыргызстан), несмотря на то, что уже несколько поколений их предков жили в России, зачислили в подданные Германии и выслали в местечко Копала Семиреченской области под надзор полиции.
На волне антинемецкой кампании министр внутренних дел Н. Маклаков по поручению Николая П разработал ряд законопроектов по ликвидации немецкого землевладения в России. 2 февраля 1915 года Совет Министров, воспользовавшись прекращением работы Государственной думы, на основании статьи 87 Основных государственных законов принял три закона: «О землевладении и землепользовании в государстве Российском австрийских, венгерских, германских или турецких подданных»; «О прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских выходцев в приграничных местностях»; «О землевладении и землепользовании некоторых разрядов состоящих в русском подданстве австрийских, венгерских или германских выходцев».
Эти законы, получившие название «ликвидационных», лишали немецких граждан России земельных владений и права землепользования в пределах 150-вёрстной полосы российской территории вдоль границы с Германией и Австро-Венгрией и в пределах 100-вёрстной полосы в Финляндии, по берегам Балтийского, Чёрного, Азовского морей, включая Крым и Закавказье. Для реализации законов отводилось от 10 до 16 месяцев.
Осенью 1915 г. министром внутренних дел был назначен А. Хвостов, известный своими крайними антинемецкими взглядами. По его инициативе 13 декабря 1915 г. Совет министров издал ещё один закон, направленный против немецкого населения России - «О некоторых изменениях и дополнениях узаконений от 2 февраля 1915 года о землевладении и землепользовании подданных воюющих с Россией держав, а также австрийских, венгерских или германских выходцев».
Этот закон значительно расширил категорию лиц, лишавшихся своих землевладений. Его жертвами стали свыше миллиона российских граждан немецкой национальности. А. Хвостов требовал от губернаторов быстрейшей реализации закона. Отобранная у немцев земля передавалась Крестьянскому банку для награждения ею русских офицеров и солдат действующей армии.
Довольно скоро стало ясно, что реализация закона вела к разрушению продуктивных немецких хозяйств, разжигала социальные антагонизмы, тем самым наносился существенный вред экономике России, её политической и социальной стабильности. В Новороссии в 1916 г. из-за реальной угрозы серьёзного снижения урожайности местные власти приостановили действие ликвидационных законов до конца года. Тревогу забили губернаторы Саратовской и Самарской губерний. Факты массового лишения собственности и выселение немцев западных губерний деморализовали поволжских немцев. Весной 1916 г. их посевные площади значительно сократились, местами наполовину. Русские крестьяне Поволжья, воодушевлённые ликвидацией немецкого землевладения в западных губерниях, открыто требовали передачи им земли поволжских немцев. В противном случае они грозились взять землю силой. Собрание земства Новгородской губернии обратилось с ходатайством к правительству о распространении «ликвидационных» законов на территорию своей губернии. Губернатор не поддержал земство, отметив, что в поведении новгородских колонистов нет ничего настораживающего. Более того, они ещё больше, чем прежде, демонстрируют свою лояльность.
В Государственной думе нашлось немало порядочных людей, выступивших на защиту немецких колонистов, а заодно и подлинных интересов России. Депутат А. Суханов заявил: «Теперь необходимая борьба со всяким засильем превращается в насилие над нацией. Скромные труженики немецкие колонисты, не причинившие вреда России, преследуются». Депутат Д. Капнист очень точно обрисовал негативные последствия антиколонистского законодательства: «Что мы видим с немецким засильем? Под прикрытием этого популярного флага, оказывается, творятся безобразия. Одна часть населения натравливается на другую! Немецкая земля обещана в будущем серым героям, а между тем обитатели соседних деревень, окружающих немецкие земли, посматривают на эти земли с большим аппетитом, и министерство внутренних дел эти аппетиты разжигает». Много раз в защиту немецкого населения России в Думе выступал лидер кадетов П. Милюков. Он называл политику правительства по отношению к колонистам несправедливостью и насилием над правом собственности. Против дискриминации по национальному признаку выступила значительная часть членов комиссии Госдумы, которой было поручено рассмотреть законопроекты о немецком засилье. Большую разъяснительную работу в Думе проводили депутаты-немцы, и, прежде всего, профессор К. Линдеман. В поддержку российских немцев в печати выступил и ряд известных деятелей культуры, например, писатель В. Г. Короленко, с присущим ему талантом раскрывавший вклад немецких граждан в процветание России. Антинемецкая истерия высмеивалась в журнале «Сатирикон».
|
|
 |
| К. Линдеман. Источник сайт wolgadeutsche.ru | Сатирикон 1915 |
В результате мощной критики политики министерства внутренних дел в «немецком вопросе», министр Н. Хвостов в марте 1916 г. был отправлен в отставку. Однако это не привело к заметным изменениям в политике дискриминации немецкого населения России. Более того, в 1916 году был принят ряд новых антинемецких государственных актов. В июне 1916 г. Николай П утвердил положение «Об особом Комитете по борьбе с немецким засильем».
Этому Комитету вменялось в обязанности контролировать ситуацию с «внутренней немецкой угрозой», координировать и направлять всю антинемецкую деятельность государственных органов и общественных организаций на территории России. По иронии судьбы это положение подписал Председатель Совета Министров Б. Штюрмер, сам являвшийся немцем. Буквально на следующий день после своего утверждения «Комитет по борьбе с немецким засильем», возглавлявшийся товарищем министра юстиции И. Ильяшенко, приступил к разработке мер по дальнейшему ужесточению «ликвидационного» законодательства. Разработанные этим комитетом указы от 10 и 15 июля и 19 августа 1916 г. распространили «ликвидационное» законодательство на новые категории российских немцев. Теперь ликвидационные меры были распространены даже на семьи офицеров и добровольцев, сражавшихся на фронте и отмеченных боевыми наградами.
8 сентября 1916 г. «ликвидационное» законодательство было распространено на Харьковскую губернию и некоторые уезды Тобольской и Томской губерний, а 6 февраля 1917 г. – на всю территорию Российской империи.
18 августа 1916 года царь утвердил «Положение Совета Министров о воспрещении преподавания на немецком языке». Запрет немецкого языка в системе народного просвещения стал реакцией на выступление ряда известных русских публицистов, заявлявших, что школа с немецким языком обучения является проводником идей пангерманизма. Запрет преподавания на немецком языке распространялся не только на колонистские школы, но и на все учебные заведения, в том числе средние и высшие, располагавшиеся как в провинции, так и в столицах.
Одним из наиболее негативных практических проявлений антинемецкой политики государства, наряду с «отчуждением» земли у немцев-колонистов, стала депортация немецкого населения из западных прифронтовых территорий России. Формально она не санкционировалась правительством и проводилась как бы явочным порядком военным командованием под видом эвакуации. Однако масштабы этой кампании (от Финляндии до Чёрного моря) и размах (сотни тысяч немцев) позволяют уверенно утверждать, что это была определённая государственная политика, санкционированная на самом высшем уровне.
В приграничных регионах проживало до 600 тыс. колонистов, которых военное руководство, а с его подачи и пресса, рассматривали как потенциальных шпионов и «бойцов германской армии». Отчасти военные оправдывали такую точку зрения действием в Германии законов о двойном гражданстве и большим числом уклонявшихся от призыва в армию в мирное время (в 1909 г. – 22,5 %, в основном меннониты, которым их вера запрещала держать в руках оружие).
В июле-августе 1914 г. военное руководство и МВД выработали порядок депортации – «в вагонах Ш класса за собственный счёт под стражей, причём в местах, назначенных для их жительства, они должны довольствоваться в смысле жизненных удобств лишь самым необходимым». Первые выселения немцев из прифронтовой зоны начало проводить с сентября-октября 1914 года командование Двинского военного округа (с территории Царства Польского). Депортация российских немцев нашла полную поддержку в лице Главнокомандующего русской армией великого князя Николая Николаевича. Несмотря на некоторые возражения правительства, с его санкции депортация не только не была приостановлена, но получила дальнейшее развитие. С 7 ноября 1914 г. по приказу главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала от инфантерии Н. Рузского началось выселение немцев из Лифляндии, Курляндии и Риги, 30 ноября - из Сувалкской губернии.
В декабре 1914 г. последовало распоряжение о выселении немцев из всего Привислянского края. Речь шла о ликвидации более чем 20 тыс. крестьянских хозяйств и о депортации во внутренние районы страны свыше 200 тыс. человек. Для осуществления этой операции было получено разрешение МВД переселять немцев «куда угодно, кроме губерний, объявленных на военном положении». К проведению акции был подключён и Юго-Западный фронт. Немцы Привислянского края переселялись в Сибирь и Заволжье. 13 апреля 1915 г. варшавский генерал-губернатор генерал-лейтенант князь П. Енгалычев рапортовал в Ставку верховного Главнокомандующего: «Немецкие выходцы выселены из пределов вверенного мне края».
 |
| Украина, Крым, Бессарабия |
Крупные поражения русской армии и её отступление в 1915 году привели не только к дальнейшему расширению зоны депортации немцев из прифронтовых губерний, но и сделало отношение военных к местному немецкому населению более жестоким, тем более, что к этому времени на отмеченных территориях уже действовали «ликвидационные» законы.
|
|
 |
| Главком Русской армии Великий князь Николай Николаевич | Генерал от артиллерии Н.И.Иванов |
19 июня 1915 года главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от артиллерии Н. Иванов приказал главному начальнику Киевского военного округа взять среди немецкого населения в колониях заложников, главным образом из учителей и пасторов, заключить их до конца войны в тюрьмы (пропорция заложников: 1 на 1000 человек немецкого населения), реквизировать у колонистов все продукты за исключением продовольствия до нового урожая, а в немецких колониях поселить беженцев. За отказ немцев сдать хлеб, фураж или принять беженцев заложники подлежали смертной казни. Это – редчайший в истории пример, когда заложники брались от населения своего же государства. О своём приказе генерал Н. Иванов проинформировал начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала Н. Янушкевича и министра внутренних дел Н. Маклакова.
23 июня 1915 г. Особое совещание при Ставке Верховного Главнокомандующего приняло решение о выселении немецкого населения на всём протяжении прифронтовой полосы. Его проведение возлагалось на главнокомандующих армиями фронтов. Депортация была проведена в летние месяцы.
В полосе Юго-Западного фронта, где проживало наибольшее число немцев-колонистов, выселение было начато 24 июня. Вся прифронтовая полоса была разбита на три района. К началу июля немцев выселили с территории к западу от линии Ковель – Ровно – Шепетовка – Староконстантинов – Жмеринка – Могилёв на Днестре, к 20 июля от колонистов была освобождена территория западнее линии Мозырь – Овруч – Житомир – Казатин – Умань. К началу августа от российских немцев была очищена вся территория западнее Днепра. Остаться разрешили только родственникам и семьям погибших и искалеченных на фронте. Выселенных немцев направляли: из Волыни – в Нижегородскую, Ярославскую, Тульскую, Орловскую и Курскую губернии; из Подолии – в Орловскую губернию, из Приднепровья – в Курскую губернию. Колонисты перевозились по железной дороге. Им разрешалось брать с собой багаж весом до 20 фунтов. Заложники были освобождены в конце июня и отправлены в центральные губернии страны. Действие «ликвидационного» закона от 2 февраля на территориях, освобождённых от немцев-колонистов, было приостановлено из-за невозможности «распорядиться» колонистской землёй.
Прифронтовая полоса Западного и Северного фронтов простиралась от Волыни на юге до побережья Балтийского моря на севере. Выселение производилось принудительным порядком с 26 июля и до конца сентября. При этом переселенцы в пути обеспечивались по нормам снабжения военнослужащих. Большинство выселенных немцев разместили в Центральной России и Поволжье.
К осени 1915 г. многие военные руководители, столкнувшись с трудностями в осуществлении депортации колонистов (производить эти акции приходилось исключительно при помощи войск, нередко сжигавших и грабивших не только колонии, но даже и малые города), старались унять ими же самими поднятую антинемецкую волну. «Производившееся в августе и сентябре выселение мирного населения и последовавшая затем перевозка его вглубь Империи совершенно расстроила железнодорожный транспорт… Это расстройство до сего времени отражается на подвозе снабжения армиям… Настоятельно прошу воздержать войсковых начальников от подъёма населения с места», - телеграфировал 4 декабря 1915 г. начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал от инфантерии М. Алексеев главнокомандующим Северным, Западным и Юго-Западным фронтами. МВД России, обеспокоенное огромным наплывом во внутренние губернии переселенцев, оставшихся без средств к существованию, также предприняло меры по ограничению произвола военных. Тем не менее, депортация продолжалась и в следующем 1916 году, правда, её масштабы значительно сократились. К примеру, весной в Пермскую губернию было переселено всё население колонии Крейцбург Лифляндской губернии (свыше 7 тыс. человек). В июне 1916 г. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А. Брусилов выселил 13 тыс. немецких колонистов из освобождённых в результате наступления уездов Волынской губернии. Этих людей направили в Пензенскую, Рязанскую и Тамбовскую губернии.
|
|
 |
| Прибалтика и Белоруссия | Генерал от инфантерии М.Алексеев |
Жизнь депортированных немцев в тылу была тяжёлой, даже если они попадали на жительство в немецкие колонии (как это было, например, в Поволжье). Селили их в общественных зданиях, либо на частных квартирах. На содержание переселенцев государство выделяло скудное пособие. Так, в Саратовской губернии в 1915 г. оно составляло 2 рубля 65 копеек в месяц на взрослого человека. В марте 1916 г., в связи с общим ухудшением экономического положения в стране, это пособие было уменьшено наполовину. Серьёзной проблемой стало трудоустройство переселённых немцев. Большинство их было земледельцами, и поскольку из-за отсутствия средств они не могли обзавестись собственным хозяйством, то вынуждены были наниматься на работу к местным крестьянам, выполняя самую тяжёлую и неквалифицированную работу. Попытки отдельных колонистских семей самовольно возвратиться на место прежнего жительства жёстко пресекались.
Первая мировая война принесла беспрецедентные по своим масштабам массовые мобилизации немцев на военную службу не только в вооружённые силы, но и в государственное ополчение. В то же время царившая в стране антинемецкая истерия, подозрительность, глубоко пустившие корни в российском руководстве и военном командовании, привели к тому, что практически все немцы-призывники подвергались унизительной дискриминации. Уже с конца 1914 г. их прекратили посылать на западные фронты. Тех же, кто попал туда ранее, изымали и организованным порядком направляли на Кавказский фронт. Всего в течение 1914 - 1915 гг. с западных фронтов на Кавказский - было переправлено свыше 17 тыс. немцев-военнослужащих. После того, как немецкое население, проживавшее в западных губерниях России, было объявлено «неприятельским» и началась его депортация в восточные районы страны, призыв на военную службу немцев этой категории практически прекратился. В дальнейшем призыв на военную службу немцев осуществлялся главным образом в Поволжье в Казанском военном округе. Всего с начала войны и до февраля 1917 из Поволжья на военную службу было призвано свыше 50 тыс. немцев. Все они, за редким исключением, также оказались на Кавказском фронте. Но даже там российским немцам оружие, как правило, не доверяли.
 |
 |
| Кавказский театр военных действий | Главнокомандующий Кавказской армией генерал Н.Н.Юденич |
«Главнокомандующий не признал желательным назначать немцев для обслуживания тыловых учреждений и возможным вливать их в части войск других родов оружия, желая избавить эти части от лишних пытливых, зорких глаз людей хотя и русскоподданных, но немцев по духу»,- отмечалось в одном из донесений. Всего около 4 тыс. немцев направили в боевые части – в пехоту, по 10 человек в каждую роту, распределив их там ещё и по разным взводам и отделениям. Прошения некоторых командиров об увеличении в ротах числа немцев до 15 человек Главнокомандующим были «категорично отклонены». Часть военнослужащих-немцев была прикомандирована к казачьим войскам: по 15 человек к кавалерийским и по 25 человек к пластунским и пешим сотням. Этих немцев казаки использовали как рабочую силу при оборудовании биваков и позиций. Однако казачьи атаманы неоднократно выражали сомнения по поводу целесообразности использования немцев-колонистов в качестве подмоги для казаков. Они отмечали резко враждебное отношение казаков к ним и опасались самочинных расправ казаков над немцами. Отдельные такие факты имели место.
|
|
| Фотография с фронта. Личный архив А.Германа |
Основная масса немцев на Кавказском фронте проходила службу в запасных и ополченческих бригадах, а также в ополченческих рабочих ротах, находившихся в распоряжении Начальника военных сообщений и окружного интенданта.
В ходе наступления, по мере продвижения вглубь турецкой территории, командование Кавказской армии всё большее внимание вынуждено было уделять восстановлению разрушенной в боях инфраструктуры: дорогам, мостам, портам, станциям, инженерным укреплениям, крепостям и т. п. Основная тяжесть по выполнению этих работ в ложилась на запасные батальоны и рабочие ополченчиские команды, в которых значительную часть личного состава составляли немцы. В частности, российские немцы использовались совместно с военнопленными-турками как рабочая сила для проведения инженерных работ по укреплению крепости Эрзурум, порта Трапезунд, Сарыкамышской дороги и др.
|
|
| Взятие Эрзерума. Литография Э.Гостейна и А.Байо |
Дискриминация призывников-немцев, фактическое приравнивание их к военнопленным вызывало ответную реакцию. Ранее всегда стремившиеся к законопослушанию, немцы стали легко поддаваться на большевистскую агитацию, быстро революционизироваться. Росло их дезертирство с фронта. После Февральской революции процесс революционизации и разложения в среде военнослужащих - немцев принял особенно широкий характер. Именно фронтовики, впоследствии, возвращаясь в свои колонии, становились там опорой большевиков. Они создавали Советы, формировали Красную гвардию, взламывали традиционный образ жизни колонистов.
 |
| Трапезунд. 1916 г. |