9.1 Советские немцы в период «оттепели»

К 1955 г. изменение внутренней и внешней политики СССР происходит на фоне укрепления личной власти первого секретаря Президиума ЦК КПСС Н. Хрущева который в ожесточенной борьбе одержал сразу после смерти И. Сталина в 1953 г. победу над возглавлявшим долгие годы силовые ведомства Л. Берия. Берия был снят со всех государственных постов, а потом и расстрелян, на него возложили главную ответственность за репрессии против отдельных граждан и целых народов, хотя персональная вина за террор 1930-х и депортации 1940-х гг. лежала на всех высших партийно-государственных функционерах сталинского времени, в том числе и на самом Хрущеве.

Советское общество жило ожиданием перемен. После проведения в 1953 г. широкомасштабной амнистии, в результате которой на свободу вышло более трети заключенных, увеличилось количество обращений других репрессированных и их родственников с просьбой о пересмотре выдвинутых ранее обвинений, изменении меры пресечения; из мест ссылки и спецпоселений самовольно, не дожидаясь официальных разрешений, стали возвращаться на родину депортированные. Эти «незаконные» переселения особенно усилились к 1955 г.

Одновременно с этим иной становилась и внешнеполитическая ситуация. Страны Запада, которые не возлагали каких бы то ни было надежд на перемены в СССР при Сталине, достаточно ясно дают Хрущеву понять, что никакие новые контакты, в том числе экономические и гуманитарные, не могут быть установлены, пока не будет преодолено такое наследие сталинского режима, как репрессии и депортации. Это особенно ясно проявилось в ходе визита в Москву в сентябре 1955 г. канцлера ФРГ К. Аденауэра, который впервые открыто поставил вопрос об освобождении в СССР насильственно задерживаемых лиц немецкой национальности.

Эти причины - закономерное изменение внутренней политики Советского Союза после смерти Сталина, осуществленное, может быть, даже и вопреки желаниям самого Н. Хрущева, ожидания перемен в обществе и влияние стран Запада - привели к тому, что начинается реабилитация репрессированных граждан, высланных народов.

Как уже отмечалось, 13 декабря 1955 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР от «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении», в соответствии с которым фактически упразднялась система специальных поселений с унизительной практикой надзора за людьми комендатурами.

Новая политика, вошедшая в историю как «оттепель», была провозглашена в марте 1956 г. с трибуны ХХ съезда КПСС, на котором Н. Хрущев выступил с закрытым докладом «О культе личности Сталина и его последствиях» (док.9.1.1). В нем впервые открыто, пусть и только перед партийными активистами, говорилось о масштабах репрессий сталинского времени.

Для многих советских народов ХХ съезд стал поворотным в судьбе: именно благодаря ему началось их возвращение на родину, были восстановлены автономные республики - Калмыцкая, Чечено-Ингушская, Карачаево-Черкесская, Кабардино-Балкарская. Лишь советские немцы и крымские татары не дождались настоящей реабилитации. Решение о том, «что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены», оказалось бессрочным. Республика на Волге не появилась на карте. Первая послевоенная перепись 1959 г. показала, что основные усилия советского руководства в отношении немецкого населения СССР преследовали одну главную цель: «закрепить» депортированных в местах, куда они были выселены во время войны. «Центр тяжести» расселения советских немцев сместился на Восток и в Центральную Азию: так, если до 1941 г. всего 92200 представителей немецкой национальности проживало в Казахстане, то теперь там был 659751 человек. Такие же изменения были и внутри РСФСР: основная часть немцев России находилась к концу 1950-х гг. в Сибири и на Севере - в краях и областях с тяжелыми климатическими условиями, в местностях, которые не были освоены.

География военного и послевоенного расселения советских немцев свидетельствует о сознательном планировании политическим руководством СССР насильственных миграций: людские потоки направлялись на пустующие территории, которые нуждались в промышленном и сельскохозяйственном освоении. Советский строй не мог предложить добровольцам нормальных условий жизни, достойной зарплаты - депортации должны были ценой жизней насильственно переселенных изменить распределение трудовых ресурсов в стране.

Одновременно преследовалась и другая цель - изменить национальный состав некогда однородных в этническом отношении республик: начиная с военных переселений, например, Казахстан превращается в «планету ста языков», где сами казахи составили количественное меньшинство среди других народов. Эти переселения не только уничтожали надежды депортированных восстановить свою государственность, но и государственность принявших переселенцев народов превращали в фикцию. На языке «отцов» национальной политики СССР это означало «формирование новой исторической общности - советского народа». На самом же деле создавались предпосылки для неразрешимых межнациональных конфликтов, которые с наибольшей силой заявили о себе во время перестройки с конца 1980-х гг.

Отказавшись восстановить государственность советских немцев на Волге, политическое руководство страны было вынуждено считаться с реалиями, ведь более полутора миллионов граждан немецкой национальности ждали реабилитации. Ставка делалась тем не менее на то, что «немецкий вопрос» может быть решен как бы незаметно, тихо: помощь культуре, поддержание языка, формирование системы образования станут противовесами восстановлению автономии.

В декабре 1955 г., незадолго до подписания Указа «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении», впервые после войны вышло в свет периодическое издание на немецком языке. Небольшая районная газета на Алтае «Арбайт» вряд ли была способна конкурировать с печатью республики немцев Поволжья, однако, ее появление свидетельствовало об изменении отношения властей к советским немцам, о том, что вопросы сохранения культуры, традиций, родного языка будут теперь находиться в поле зрения «соответствующих органов».

«Арбайт» просуществовала недолго - до 1957 г., когда в Москве создается центральный орган советских немцев газета «Нойес лебен», а затем начинается выпуск алтайских районных газет «Роте фане» в г. Славгороде и «Арбайтсбаннер» в с. Знаменка (в 1959 г. они были слиты в одну - «Роте фане»). Эти немногочисленные издания, разумеется, не могли удовлетворить интереса к печатному слову всех слоев немецкого населения СССР. По мере своих сил редакции пытались адресовать материалы разным группам читателей, в том числе и детям, стремились помочь людям восстановить утраченные во время депортации человеческие связи, найти родственников и знакомых. Газеты стали трибуной вернувшихся к литературному труду «советских» немецких писателей.

Работа журналистов находилась под бдительным контролем партийных органов, и они вынуждены были обходить молчанием многое из того, что действительно волновало читателей. Главной «запретной» темой оставалась республика на Волге. Тем не менее авторитет и влияние газет росли день ото дня. Так, «Нойес лебен» постоянно наращивала свой тираж: если поначалу предполагалось, что он не превысит 20 тысяч, то уже в 1959 г. газета выпускала 86 тысяч экземпляров, в 1963 г. - 130 тысяч, а в 1966 г. - 218 тысяч. В 1957 г. к печатной прессе на немецком языке прибавилось и радиовещание, причем как республиканское в столице Казахстана Алма-Ате, так и областное, краевое - в регионах России. В селах на общественных началах заработали студии местного вещания.

В апреле 1957 г. в соответствии с инструкцией министерства образования РСФСР начинает организовываться преподавание родного немецкого языка детям и взрослым. Одним из тяжелых последствий депортации стала малограмотность основной массы немецкого населения, утрата родного языка, ведь национальной школы не было не только в годы войны, но и в послевоенное время. Теперь со второго класса начальной школы с согласия родителей и при наличии не менее десяти учеников из числа немцев вводится преподавание родного языка в западно- и восточносибирских областях и краях России. К концу 50-х гг. эти правила перенимают в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане.

Восстановление системы образования на немецком языке повсеместно встречало серьезные трудности: не хватало учителей, школьных учебников и методических пособий. Для подготовки кадров открываются немецкие отделения в педучилищах и пединститутах - в г. Славгороде на Алтае, Новосибирске, Оренбурге.

Однако местные власти далеко не всегда приветствовали появление классов с преподаванием немецкого родного языка. Об этом свидетельствует статистика: к 1961 г. на Алтае, где тогда проживало более 140 тысяч немцев, существовало только пять классов с расширенным преподаванием немецкого родного языка, в Целинном крае (позднее - Целиноградской области) из 350 тысяч немецкого населения школьников, которые учились в подобных классах, было всего 8,5 тысяч. Во многих местах родители принуждались школьными администрациями и местными властями «добровольно» отказываться от того, чтобы дети посещали занятия немецкого. В итоге нормальная система школьного немецкого образования в СССР так и не была создана (9.1.4).

С середины и особенно в конце 1950-х гг. постепенно идет профессиональная реабилитация немцев. В местах с преимущественным их проживанием на руководящие должности низшего и среднего уровня назначаются люди из числа представителей немецкой национальности. К 1960 г. на Алтае уже было несколько директоров совхозов и председателей колхозов, членов горкомов и райкомов партии из немцев. Депортация существенно изменила профессиональный состав населения: теперь советские немцы уже не столько земледельцы, как в довоенное время, сколько шахтеры, железнодорожники, рабочие крупных заводов и комбинатов. Именно там благодаря своему труду наиболее талантливые из них начинают восхождение по служебной лестнице.

К литературному труду возвращаются и советские немецкие писатели. Люди старшего поколения, успевшие получить образование на родном языке до войны, создают свои группы, публикуют новые произведения. Со стихами и рассказами приходят они в клубы и дома культуры - к читателям. Во время таких вечеров, которые становятся событиями культурной жизни немецких сел и городков, обсуждаются самые разные проблемы и все чаще вспоминается малая родина - Поволжье. Имена Виктора Клейна, Иоганнеса Варкентина, Зеппа Эстеррейхера, Фридриха Больгера, Александра Реймгена, Андреаса Крамера, Рудольфа Жакмьена становятся символами новой советской немецкой литературы. Среди них не было профессиональных литераторов, по большей части они были представителями главной профессии послевоенной немецкой интеллигенции - учительства.

Не случайно, что во второй половине 1950-х гг. берут свое начало восстановленные печать, радиовещание, школьное образование на немецком языке. Это было связано и с тем, что 23 июня 1957 г. в Москве открылись межправительственные советско-западногерманские переговоры, в повестке дня которых стоял вопрос о репатриации - выезде из СССР задерживавшихся в стране по политическим, административным и иным причинам немцев, которые хотели переселиться в ФРГ. К началу этих переговоров и были «приурочены» нововведения с прессой на немецком и показательными классами с преподаванием родного языка.

В ходе переговоров, которые трижды были на грани срыва, Западная Германия и СССР в конце концов смогли найти компромиссы и наряду с заключенными торгово-экономическими и консульским соглашениями была достигнута устная договоренность о выезде из СССР некоторых категорий немцев из числа тех, кто в предвоенные годы попал на советскую территорию или оказался на ней в ходе войны; советские немцы, если в результате военных действий они получили германское гражданство, могли переселиться в ФРГ в рамках «воссоединения семей», то есть к ближайшим родственникам по их приглашению. Несмотря на большую открытость СССР, которая стала утверждаться Н.Хрущевым с расчетом заключения выгодных торгово-экономических соглашений с развитыми странами Европы и Америки, советские немцы были практически отрезаны от информации о ФРГ и тем более от контактов с ее гражданами. Установление дипломатических отношений с Западной Германией в 1955 г. и открытие в 1956 г. посольства ФРГ в Москве способствовали поиску связей с родственниками за рубежом и росту обращений о выезде из СССР. Переговоры 1957 - 1958 гг. создали правовую основу межгосударственной миграции советских немцев, пусть несовершенную, существенно огранивавшую права людей, но открывавшую возможность переселения в Германию. Они окончились Межправительственным советско-западногерманским устным соглашением о репатриации, заключенным 8 апреля 1958 г. (9.1.2).

Этой возможностью год от года пользуется все больше и больше людей. К 1960 г., к моменту, когда СССР в одностороннем порядке закрывает выезд советских немцев, из Советского Союза выехало около 13 тысяч человек.

Что же двигало людьми, решившими переселиться в те годы в Федеративную Республику? В первую очередь, безусловно, то, что никто не снял с более чем полуторамиллионного немецкого населения СССР огульные обвинения, выдвинутые в Указе 1941 г., в соответствии с которым была упразднена республика на Волге, а ее жители депортированы. Советских немцев намеренно, на государственном уровне ставили в один ряд с теми, кто в форме гитлеровских войск вершил злодеяния на территории СССР. Без всякой личной вины люди несли тем самым ответственность за то, что фашистской Германией была развязана вторая мировая война. В обыденной жизни это проявлялось и в дискриминации при устройстве на работу, и в запрете получать престижные профессии, и в поощрявшемся бытовом национализме. Государство вообще стремилось замолчать сам факт существования «советских» немцев. Несмотря на попытки решить частные вопросы культурного и языкового развития народа, его проблемы и беды никогда не обсуждались публично. Самыми типичными настроениями людей в те годы были такие: «Живем мы тут очень хорошо, но нам нужно только одно: чтобы Хрущев сказал пару слов о нас, немцах» (9.1.3). Контрдоводом местных руководителей было то, что «Никита Сергеевич в своих речах и выступлениях нигде не называет немцев как членов многонациональной семьи народов СССР».

Другим существенным фактором роста эмиграционных настроений были ограничения в сфере национально-культурного развития. Меры по организации школьного обучения родному языку, немецкой прессы и литературы принимались советскими властями для того, чтобы «в национальной форме содействовать идеологическому воспитанию советских немцев - главным образом воспитанию пролетарского интернационализма», а вовсе не для удовлетворения национальных нужд народа. Это особенно проявилось в развернувшейся тогда по всей стране антирелигиозной кампании. В немецких селах в конце 50-х гг. активизируют свою работу меннонитские общины, различные секты и поставленные в положение сект лютеранская и католическая церкви. Тяга людей к ним росла потому, что молитвы, религиозные собрания оставались фактически единственной возможностью слышать родной язык, говорить на нем. Общины привлекают к себе молодежь, организуя для юношей и девушек различные кружки, распространяя литературу.

Большинство религиозных объединений, исходя из своих убеждений, уклонялось от официальной регистрации, как того требовало советское законодательство. Их преследование приобретало формы гонений за веру, борьбы с теми, кто посещает церковь, молельный дом. «Некоторые распоясавшиеся «атеисты»,- сообщалось в одной из служебных записок в ЦК КПСС,- врываются в дома верующих немцев, учиняют им допросы, разбивают стекла в окнах домов, оскорбляют и даже избивают женщин и стариков».

В селе Ленинполь Таласского района Киргизии в порыве атеистического рвения по доносу бдительного односельчанина запрещается песня «О, танненбаум!» («О, елка!»), внесенная в школьные учебники по всей стране, где изучается немецкий язык как родной, на том основании, что она «религиозна по содержанию». В дело пришлось вмешиваться журналистам из центральной газеты «Нойес лебен», чтобы пресечь произвол.

В конце 50-х - начале 60-х гг. прокатывается волна судебных процессов над проповедниками, часть из них обвиняется в сотрудничестве с зарубежными религиозными центрами, некоторые выдворяются из страны. Это также усиливает эмиграционные настроения.

13 августа 1961 г. происходит важное внешнеполитическое событие, которое не могло не отразиться на судьбе советских немцев: в Берлине властями Германской Демократической Республики по согласованию с руководством СССР сооружается стена, отделившая восточную часть города (столицу ГДР) от западной. К началу 1960-х гг. проблема Берлина вызывала больше всего беспокойств в социалистическом лагере из-за массового бегства граждан Восточной Германии через демаркационную линию в Западный Берлин, а оттуда - в ФРГ. К моменту закрытия границы таким образом переселилось около полутора миллионов человек. Несмотря на «достижения социализма на германской земле» люди «голосовали ногами» против режима ГДР, возглавлявшегося В. Ульбрихтом.

Возведение Берлинской стены означало полное пресечение выезда и из СССР. Для понимания последующих событий в жизни «советских» немцев крайне важно знать, что участь депортированных была увязана, как и в годы войны, с внешней политикой, с решением германского вопроса, с объединением страны в центре Европы. Германо-германская граница разделяла не только живших по обе стороны рубежа - она разделяла континент. Она пролегала по территории идей. Хрущев прекрасно понимал, что свободный выезд из СССР и объединение Германии - взаимосвязанные проблемы, их положительное решение было бы не просто уступкой капитализму, а гибелью социализма. Так и случилось в последующем: падение Берлинской стены в 1989 г. стало не только прологом объединения Германии, не только катализатором свободного выезда из СССР, но и началом тотального крушения социализма.

«Закручивание гаек» в СССР, преследование религиозных инакомыслящих и пресечение распространения эмиграционных настроений тем не менее не могли уже сдержать начавшийся ренессанс национальных чувств народа. Укрепление слоя интеллигентов, способных артикулировать интересы советских немцев, ожидания людей восстановления справедливости в отношении них, а под этим прежде всего понималось восстановление автономной республики, приводит к тому, что обращения представителей немецкой национальности в партийные и государственные органы в Москве и на местах становятся все более и более настойчивыми.

Большую роль в этом вопросе сыграла пресса на немецком языке. Несмотря на то, что на страницах газет «Нойес лебен», «Роте фане» тема АССР немцев Поволжья практически не обсуждалась, журналисты, главные редакторы постоянно поднимали ее в своих служебных обращениях в ЦК КПСС и Верховный Совет СССР. «Самое неотложное и политически необходимое мероприятие, соответствующее чаяниям всех советских немцев,- отмечалось в одном из таких документов,- это полная реабилитация советских немцев и полное уравнение со всеми другими национальностями нашей Родины, то есть отмена всех указов правительства, клеймящих советских немцев изменниками Родины, пособниками Гитлера, шпионами...»

Для многих было ясно, что Хрущев не пойдет на восстановление республики на Волге. Журналистами предлагались другие пути решения этой проблемы. «Создание любой формы автономии для немцев (автономная область, национальный округ) в одном из мест компактного проживания,- писал в ЦК КПСС главный редактор газеты «Нойес лебен» Г.Пшеницын,- наилучшим образом сняло бы все наслоения прошлого, покончило бы со стремлением восстановить бывшую республику немцев Поволжья и, учитывая значительную партийно-комсомольскую прослойку среди советских немцев, позволило бы создать надежную базу для эффективной борьбы против влияния различного рода религиозных сект, действующих среди немецкого населения, а также против происков западногерманской реакции».

Однако советские власти приняли иное решение: вместо восстановления автономии втайне был подготовлен и 29 августа 1964 г. подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» (док. 9.1.5). Документ 1964 г. содержал два главных тезиса: во-первых, он впервые от имени государства называл выдвинутые против целого народа обвинения 23-летней давности огульными и отменял их, а во-вторых, утверждал, что в послевоенный период немецкое население «укоренилось по новому месту жительства на территории ряда республик, краев и областей страны».

Тем самым Указ 1941 г. отменялся лишь частично, в силе оставались положения, касавшиеся упразднения республики на Волге и переселения ее жителей. Без изменений были и другие репрессивные акты, принятые с 1941 по 1952 гг. Это не была реабилитация, которую получили другие депортированные народы и которую ждали советские немцы. Указ 1964 г устраивал только одну сторону - государство и не принимал в расчет мысли и чаяния граждан немецкой национальности. Именно так восприняли этот акт «советские» немцы: как очередную несправедливость, как ущемление национальной чести и достоинства.

Характерно и то, как был опубликован документ. Если раньше, во время спецпоселений и комендатуры, подобные государственные акты немцы получали для ознакомления под расписку, то теперь он стал известным лишь узкому кругу партийно-государственных функционеров. Только в декабре 1964 г. Указ был опубликован в «Ведомостях Верховного Совета СССР», а в немецкой прессе появился еще позднее - в январе 1965 г.

Эта секретность лишь подчеркивала, что Указ содержит не соответствующие действительности положения. Это был прежде всего тезис об «укоренении» советских немцев в местах проживания. Об этом свидетельствовали не только настроения людей, но и их действия: к 1964 г. многие немцы, особенно из северных районов и Восточной Сибири, всеми правдами и неправдами пытаются перебраться в южные районы страны. Европейская часть СССР, особенно Поволжье и Украина, была для них закрыта, и поток переселенцев направляется в основном в Казахстан. Это как бы закрепляло миграционный потенциал немецкого населения и предопределило в конечном счете последовавший через четверть века массовый отъезд в ФРГ.

Указ 1964 г., как и предыдущие меры хрущевской поры, принимался с оглядкой «на Запад»: он был подписан в преддверие визита Первого секретаря ЦК КПСС в Федеративную Республику. Эта официальная поездка не состоялась, потому что вскоре - в октябре 1964 г. - Н. Хрущев был отстранен он власти.

Хрущева вынудили уйти, а положение немцев СССР так и не было изменено. Путь «тихой» реабилитации, начатый за десять лет до этого, был продолжен его преемником - Л. Брежневым.

9.2 Немцы СССР в условиях «развитого социализма» (1965 - 1985 гг.)