8.3. Депортация немецкого населения европейской части СССР в Сибирь и Казахстан
Депортации немецкого населения СССР, осуществлённая в 1941 году, до сих пор в российском обществе оценивается неоднозначно. Спектр мнений чрезвычайно широк: от полного оправдания действий властей как превентивной меры в сложных условиях начала войны, до категорического отрицания какой-либо целесообразности выселения немцев и объявления депортации актом мести, элементом геноцида против советских немцев. По всей видимости, при оценке такого сложного и противоречивого исторического явления как депортация, каждое из мнений, в какой-то своей части, имеет объективную основу.
В общем плане депортация немцев СССР вписывалась в историческую и международно-правовую практику начального периода Второй мировой войны. Как известно, с началом гитлеровской агрессии в Европе страх перед немецкой «пятой колонной», имевший определённые основания, принял международный характер. Прогерманский фашистский путч в Австрии, возникновение немецких объединений под знаком свастики практически во всех странах Европы и даже за океаном (особенно в Бразилии), очевидные связи национал-социалистических ассоциаций этнических немцев с Берлином, их агрессивные выступления в Саарской области, Судетах, Мемеле (Клайпеде) – всё это уже задолго до начала войны интенсивно формировало атмосферу недоверия и настороженности по отношению к местным немцам, которых берлинские власти именовали «фольксдойче».
Страх перед «пятой колонной» в ряде стран превращался в антинемецкую истерию. Особенно широкий размах она имела в Польше, Бельгии, Франции. Руководство многих стран принимало огульные репрессивные меры в отношении населения, этнически родственного противнику. Практика депортации и интернирования применялась по отношению к немцам практически во всех странах, подвергшихся агрессии Германии. В Соединённых Штатах Америки на весь период войны были интернированы японцы. Подобная практика имела место и в Российской империи в годы первой мировой войны (см.: параграф 5.1. настоящего учебного пособия).
Что касается СССР, то фактов сотрудничества советских немцев с фашистской Германией накануне войны обнаружить так и не удалось. В том, что такое сотрудничество не состоялось, определённую положительную роль сыграли факторы большевистской диктатуры: сильная идеологизированность советского общества; интернационализм как элемент официальной советской политики; тотальный контроль «пролетарского» государства за всеми сторонами жизни каждого отдельного человека; наличие мощного и разветвлённого полицейско-карательного аппарата, непрерывно выискивавшего и жестоко каравшего «врагов народа».
Тем не менее, крайне неудачное начало войны, большие потери и быстрое продвижение войск Германии и её союзников вглубь советской территории в совокупности хотя и с отдельными, но сильно раздражавшими советское руководство фактами «пораженческих» настроений среди советских немцев в тылу и сотрудничества с врагом на оккупированных территориях (как уже отмечалось эти факты постоянно докладывались в Москву) привели И. Сталина, руководство СССР к решению о выселении немцев сначала с территорий, над которыми нависла угроза захвата их противником, а чуть позднее и вообще со всей территории европейской части СССР.
Первой значительной акцией подобного рода стало выселение 60 тыс. немцев из Крыма. Оно проводилось завуалировано, в форме эвакуации (по постановлению Совета по эвакуации СЭ-75 с от 15 августа 1941 г.). Немецкое население Крымской АССР эвакуировалось в Орджоникидзевский край с расселением в Дивенском, Благодарненском и Будённовском районах. Эвакуация проходила поспешно и непродуманно, в чём признавались сами работники НКВД, проводившие операцию. Как отмечал в письме в вышестоящий орган заместитель начальника 12-го отдела Орджоникидзевского краевого управления НКВД СССР Гусев, в «ряде районов Крыма (Алуштинском, Ялтинском и др.) допускалась совершенно ненужная спешка, эвакуированным, как правило, не говорилось, куда они вывозятся, сколько времени будут в пути, какой запас нужно взять с собой продуктами питания». В результате, через два - три дня большинство эвакуированных из городской местности остались без питания, что, естественно, вызывало недовольство. При отправлении эшелонов начальники эшелонов не назначались. Подчас в одном эшелоне находилось несколько человек, считавших себя старшими. Такое положение создавало обстановку хаоса и вносило сумятицу в работу дежурных по станциям, так как к ним одновременно обращались вместо одного начальника много старших и просто едущих в эшелоне граждан. В Орджоникидзевский край из Крымской АССР прибыло свыше 50 тыс. немцев. Кроме того, 3 тыс. крымских немцев эвакуировали в Ростовскую область. Оставшиеся в Крыму по той или иной причине немцы переселялись позднее, в мае-июне 1944 г. вместе с крымскими татарами, греками, армянами и болгарами.
После эвакуации немцев из Крыма наступил черёд поволжских немцев. Предложение об их выселении и ликвидации АССР немцев Поволжья созрело в недрах НКВД и в оформленном виде было представлено И. Сталину в середине августа. Он дал согласие. 26 августа 1941 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О переселении всех немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области».
Согласно этому постановлению переселению подлежали все без исключения немцы, как жители городов, так и сельских районов в следующие местности: в Красноярский край - 70 тыс., в Алтайский край - 91 тыс., в Омскую обл. - 80 тыс., в Новосибирскую обл.- 92 тыс., в Казахскую ССР - 100 тыс. человек.
 |
|
| Решение о выселении поволжских немцев | Указ о депортации немцев Поволжья |
В соответствии с Инструкцией по проведению переселения немцев, проживающих в АССР немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областях переселенцам разрешалось брать с собой личное имущество, мелкий сельскохозяйственный инвентарь, продовольствие, всего весом до 1 тонны на семью. Постройки, сельхозорудия, скот и зернофураж должны были сдаваться по оценочному акту специальным комиссиям.
Видимость законности готовившемуся гигантскому по масштабам репрессивному мероприятию придал официально опубликованный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Этот документ дал идеологическое и политическое обоснование решения советского руководства о депортации поволжских немцев, безосновательно и абсурдно утверждая, что в районах Поволжья «имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселённых немцами Поволжья».
- Указ Президиума Верховного Совета СССР О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья
- Донесение заместителя наркома внутренних дел И.Серова 30.06.1941 г. из Саратова
- Начальный этап операции по выселению немцев из Поволжья
Депортация поволжских немцев была осуществлена в период с 3 по 20 сентября 1941 г. Всего по данным НКВД было выселено 438,6 тыс. немцев, в том числе из АССР немцев Поволжья - 365,7 тыс., из Саратовской области - 46,7 тыс., из Сталинградской области - 26,2 тыс. человек. Операцию обеспечивали подразделения войск НКВД и милиции общей численностью 12,3 тыс. человек. В целях «профилактики» органами НКВД было арестовано 349 человек, признанных «антисоветскими элементами».
Ещё в ходе выселения, 6 сентября 1941 г., постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) Республика немцев Поволжья была ликвидирована, а её территория поделена между Саратовской и Сталинградской областями. 7 сентября 1941 г. по этому поводу был издан специальный Указ Президиума Верховного Совета СССР.
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа 1941 г. предписывало осуществлять переселение немцев целыми колхозами, однако первые же меры по подготовке и проведению депортации показали нереальность этого замысла и невозможность его практического осуществления. Поэтому 12 сентября 1941 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято ещё одно постановление по немцам Поволжья – «О расселении немцев Поволжья в Казахстане». В нём местным партийным и советским органам разрешалось вселять немцев «в существующие колхозы не целыми колхозами, а группами хозяйств от 10 и выше», то есть вместо поколхозного был принят посемейный принцип размещения депортированных немцев. Этот принцип стал применяться и при проведении всех последующих операций по депортации немцев, причём он был распространён не только на Казахстан, но и на все другие места вселения немцев.
|
|
 |
 |
| И.А.Серов. В 1941 г. заместитель Наркома внутренних дел СССР. Находясь в Саратове, руководил операцией по депортации немцев из Поволжья | АССР немцев Поволжья в 1941 г. | Государственный Комитет Обороны СССР |
В дальнейшем сам порядок депортации немцев из европейской части СССР также несколько изменился. Решение о депортации принимал Государственный Комитет Обороны СССР и даже более низкие инстанции: руководство НКВД, Военные советы фронтов.
Механизм депортации, как правило, был следующий. Предварительно органы НКВД проводили учёт всего немецкого населения, проживающего в зоне предстоящего выселения, полученные результаты докладывались в Наркомат. Далее, на имя И. Сталина направлялась докладная записка за подписью Наркома внутренних дел Л. Берии, в которой указывалось общее количество немцев, проживающих в зоне выселения, численность «антисоветского элемента» и предложение об его аресте, порядок переселения немцев на новые места. К записке прилагался проект постановления Государственного Комитета Обороны с конкретными указаниями по проведению переселения. После подписания И. Сталиным постановление приобретало силу закона и подлежало немедленному исполнению. Исполнение постановления ГКО возлагалось на органы НКВД. Следом за постановлением Л. Берия издавал приказ по своему ведомству, в котором определялись конкретные мероприятия, обеспечивавшие претворение в жизнь решения ГКО.
Таблица 8.3.1
Депортация немцев из европейской части Советского Союза,
осуществлявшаяся на основе постановлений ГКО СССР
|
Республики, края и области, откуда выселялись немцы |
Номера постановлений ГКО СССР и даты их принятия |
|
Москва, Московская и Ростовская обл |
636 от 6 сентября 1941 г |
|
Тульская обл., Краснодарский и Орджо- никидзевский края, Северо-Осетинская и Кабардино-Балкарская АССР |
698 от 21 сентября 1941 г |
|
Запорожская, Ворошиловградская и Сталинская области Украинской ССР |
702 от 22 сентября 1941 г. |
|
Воронежская обл. |
743 от 8 октября 1941 г. |
|
Азербайджанская, Армянская и Грузинская ССР |
744 от 8 октября 1941 г. |
|
Дагестанская и Чечено-Ингушская АССР |
827 от 22 октября 1941 г. |
Без специального решения ГКО СССР депортация немцев проводилась из Одесской и Днепропетровской областей Украины, из Горьковской, Куйбышевской, Ленинградской, Калининской областей, города Ленинграда, Калмыцкой АССР. Как правило, она осуществлялась на основе распоряжения Наркома внутренних дел.
Выселение немцев из Ленинграда и Ленинградской области проводилось на основе специального постановления Военного совета Ленинградского фронта № 196 от 26 августа 1941 г. Ему предшествовало донесение на имя И. Сталина, подписанное В. Молотовым, Г. Маленковым и А. Косыгиным, в котором они сообщали о том, что ими «принято решение о немедленном выселении из пригородов Ленинграда немецкого и финского населения в количестве 96000 человек». Предлагалось направить их в Казахстан и Сибирь
Перевозка выселенных немцев осуществлялась, глав- ным образом, железнодорожным транспортом, эшелонами, в которых кроме вагонов для перевозки людей имелись вагоны для войскового резерва (сопровождения) и медицинского персонала, вагон - санитарный изолятор и вагон-карцер, где проводили время нарушители требований и порядка, установленных начальником эшелона.
НКВД СССР разработал инструкцию начальникам эшелонов, в которой определялись мероприятия по организации перевозок, порядок приёма и сопровождения переселяемых, устанавливался состав администрации эшелона, финансовое обеспечение и питание в пути следования. В состав администрации эшелона входили начальник эшелона (командир конвойных войск), заместитель начальника эшелона (из оперативного состава органов НКВД), один врач, две медсестры, войсковой резерв (конвой) в составе 21 военнослужащего из состава конвойных войск НКВД. Согласно Инструкции, переселенцам должны были выдавать по 500 г хлеба на человека ежедневно и два раза в сутки обеспечивать горячей пищей.
 |
| СССР в 1941 г. Карта |
В большинстве случаев данная инструкция не выполнялась. Эшелоны от представителей железнодорожных станций обычно не принимались, в результате поступавшие вагоны не имели нар и изоляторов для больных. Питание организовывалось с перебоями, часто отсутствовала горячая вода. Имелись случаи, когда вместо продуктов людям выдавались деньги, так называемые суточные, на которые очень трудно было что-то приобрести в пути. Были и такие начальники эшелонов, которые и питание не организовывали, и денег не выдавали.
|
|
 |
| Депортация... | В.В.Чернышов, заместитель Наркома внутренних дел СССР |
Эти и подобные им нарушения серьёзно усугубляли и без того тяжёлые условия жизни переселенцев в пути следования. Люди перевозились в крытых товарных вагонах, куда их набивали по 40 и более человек вместе с их имуществом. Спали на нарах, а то и просто на полу, постелив солому. Постоянно существовала проблема с пищей и водой, особенно когда эшелоны шли по центральным и южным областям Казахстана. С наступлением холодов возникла проблема отопления вагонов, которая практически не решалась. Так, в эшелоне № 587, следовавшем из Красноводска в Кустанай в ноябре 1941 г. печек не было даже в детском вагоне. Больные вынуждены были ехать в общем вагоне, так как в санизоляторе было намного холоднее.
Антисанитарные условия вагонов дополнялись плохим качеством воды, что приводило к вспышкам инфекционных заболеваний, особенно желудочно-кишечных. Их жертвами становились, прежде всего, дети. Так, только в эшелонах, перевозивших немцев в Казахстан, умерло свыше 437 человек, в подавляющем большинстве дети, заболевшие дизентерией и другими инфекционными заболеваниями. Например, в эшелоне № 869 от дизентерии умерло 12 детей и один взрослый.
На местах остановок эшелонов и особенно на станциях выгрузки имели место побеги переселенцев. В основном пытались бежать молодые мужчины. Почти все бежавшие были пойманы и осуждены. На запрос начальника Омского УНКВД, «какие меры репрессий применять к пойманным беглецам», заместитель наркома внутренних дел В.Чернышов наложил резолюцию: «...дела беглецов оформлять через Особое совещание НКВД», что грозило им, как минимум, десятилетним сроком заключения.
Подготовку к приёму переселенцев руководители соответствующих краёв и областей Сибири и Казахстана начали после получения во второй половине августа циркулярной телеграммы от Наркома внутренних дел Л. Берии, в которой доводилось решение ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР о переселении немцев из Поволжья. В телеграмме указывалось, какое количество семей должны были принять края и области, ставилась задача подготовить для них жильё. Л. Берия потребовал не позднее утра 31 августа сообщить в НКВД СССР названия станций выгрузки эшелонов с указанием наименований железных дорог. Нарком информировал, что эшелоны начнут отправляться с 3 сентября 1941 года.
Получив телеграмму, партийные и советские руководители краёв и областей создали специальные комиссии, разработавшие планы мероприятий по приёму, размещению и хозяйственному обустройству переселяемого немецкого населения. Органы УНКВД на местах в срочном порядке подготовили планы «агентурного обслуживания» прибывавших немцев. В докладной записке на имя заместителя Наркома внутренних дел В. Чернышова начальник управления НКВД по Красноярскому краю И.Семёнов 15 сентября 1941 г. докладывал, что по линии чекистских мероприятий приняты меры противодиверсионного характера, «насаждена противодиверсионная агентура в местах разгрузки и усилена охрана объектов, опасных по диверсии».
На диспетчерских пунктах железнодорожных станций и узлов, Енисейского водного бассейна вводилось круглосуточное дежурство работников транспортного отдела НКВД для обеспечения продвижения эшелонов и своевременного оповещения районов об их прибытии. «В целях недопущения побегов в пути следования с мест разгрузки к местам поселений» транспортные колонны колхозов «насыщались» агентурой, партийным, советским активом и членами бригад содействия милиции. Все они инструктировались в районных отделах НКВД «о негласном наблюдении за переселенцами в пути следования».
Первые эшелоны с немцами начали поступать в восточные районы страны с середины сентября. 14 сентября в Красноярский край двумя эшелонами были доставлены 4606 немцев, которых разместили в Больше-Муртинском, Шараповском и Усть-Абаканском районах. 17 сентября на станцию Ачинск прибыл эшелон с 650 немецкими семьями (2318 человек). Из них 2 тыс. человек погрузили на баржи и по реке Чулым направили в Бирилюсский район, 318 человек расселили в Ачинском районе.49 Аналогично процесс расселения немцев происходил и в других краях и областях. По состоянию на 18 сентября 1941 г. в места вселения прибыло 33 эшелона с общим количеством переселенцев - 79046 человек. В дальнейшем поток эшелонов и переселённых непрерывно нарастал: 23 сентября 70 эшелонов, 168620 чел.; 29 сентября - 113 эшелонов, 273797 чел. и т.д.
По данным НКВД всего переселению в восточные районы СССР подлежало 904255 немцев, учтённых местными органами комиссариата в сентябре-октябре 1941 г. Фактически же к 1 января 1942 г. было переселено 856168 человек. Свыше 48 тыс. по разным причинам остались на прежних местах жительства. Часть из них осталась по ходатайству местных органов власти. В Москве и Московской области, например, таких насчитывалось 1620 человек. Подверглись аресту как «антисоветский и сомнительный элемент» - 10765 человек. Из некоторых областей Украинской ССР просто не успели вывезти всё немецкое население ввиду стремительного наступления германских войск. Так, из Запорожской области удалось к 15 октября 1941 г. отправить только 32162 человека из 53566 подготовленных к отправке.
За период с сентября 1941 г. по 1 января 1942 г. в Сибирь и Казахстан было отправлено 344 эшелона с переселенцами. Из 856168 погруженных и отправленных немцев к новому месту жительства прибыло 799459 человек. Разница между отправленными и прибывшими составляла 56709 человек. Анализ документов отдела спецпереселений НКВД позволяет сделать некоторые предположения о причинах такого расхождения. Какая-то часть людей погибла от бомбёжек германской авиации, умерла от болезней в пути следования. Имели место отставания от эшелонов, побеги на остановках и в пунктах погрузки и выгрузки. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов погрешности в учёте отправляемого «спецконтингента». Нередкими были случаи, когда начальники эшелонов принимали переселенцев без списков, «на глазок».
К сожалению, в материалах отдела спецпереселений НКВД не имеется обобщающих сведений о смертности, побегах и отставших от эшелонов в ходе проведения операции по депортации немецкого населения. Имеющиеся отдельные справки и отчёты не позволяют составить целостную картину этих явлений, так как составлены с пропуском данных по многим эшелонам, по отдельным районам и областям.
Несмотря на то, что руководители краёв и областей Сибири и Казахстана ещё до прибытия первых эшелонов с переселенцами отрапортовали в центр о своей готовности принять, разместить и трудоустроить высланных немцев, на самом же деле во многих случаях это оказалось не так.
Большая часть переселенцев направлялась в сельскохозяйственные районы и лишь незначительное количество оставалось в городах и районных центрах. В основном это были высококвалифицированные рабочие, инженеры, учителя, учёные.
Отдельное жильё немецким семьям в местах вселения, за редким исключением, не предоставлялось. Там же, где всё-таки это делалось, качество жилья оказывалось ниже всякой критики. К примеру, в Джамбульской области Казахской ССР более 30 % жилой площади, предоставленной переселенцам, не име6ло застеклённых окон и исправных дверей. В большинстве случаев немцев расселяли методом «уплотнения» семей местных жителей за счёт вселения в их жильё. Такое сожительство, как правило, негативно отражалось на взаимоотношениях между приезжими и хозяевами, поскольку причиняло последним существенные неудобства, и приводило к конфликтам.
В связи с тем, что ни в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа, ни в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г., на основе которых началось переселение немцев, не был указан срок их проживания на новых местах, отдел спецпереселений направил на места соответствующее разъяснение, где указывалось, что «немцы переселены в места вселения навсегда и на свои старые места жительства они возвращены не будут», а потому их необходимо было трудоустроить на новых местах расселения. Местные органы получили задачу принять переселенцев в члены колхозов и оформить, как и всех прочих граждан, согласно уставу сельхозартели, «нарезать» им приусадебные участки земли, на которых с весны предполагалось разводить огороды и строить жильё.
|
|
| Немка из Поволжья в Красноярском крае. 1942 г. |
На новых местах переселенцы столкнулись со многими трудностями. Прежде всего, не хватало продуктов питания. Хлеб могли получить, и то не всегда, только те, кто попал в колхозы. Спасаясь от голода, многие семьи самовольно переезжали из колхоза в колхоз, из района в район в поисках лучших условий жизни, благо что рабочие руки везде были очень нужны и потому самовольных переселенцев практически везде принимали охотно.
Встревоженные создавшимся положением, местные органы НКВД докладывали об этом в центр. Так, из Северо-Казахстанской области сообщали, что в Мамлютском районе в село Щучье было вселено 33 семьи, а по состоянию на 31 декабря 1941 г. осталось лишь 5 семей, остальные переехали в село Бескозубье. В этом же районе из колхоза Кызыл-Байрак самовольно уехало 5 семей в колхоз села Бенжарка. В Советском районе из колхоза им. Куйбышева выехало 4 семьи, из колхоза им. Кагановича - 3. Много таких сообщений поступало и из других областей и краёв.
Несмотря на тяжёлое материальное положение переселенцев, вопросы обеспечения немецких семей необходимым центральными органами государства не решался, хотя в Постановлении Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 26 августа 1941 г. им обещали компенсировать потерю имущества. Более того, 30 октября заготовительное ведомство страны телеграфно распорядилось «выдачу зерна переселенцам-немцам впредь до особого решения прекратить».
В результате немецкие семьи были поставлены на грань вымирания. Вот лишь одно сообщение из Новосибирской области: «В деревне Степановка Ижморского района несколько семей из-за отсутствия у них хлеба дошло до истощения. В Чановском районе из числа прибывших немцев, переселённых в количестве 6000 человек, большинство рабочих и служащих своего хлеба не имеют... В колхозах, в которых они расселены, излишков хлеба нет, им выдают по 1 килограмму хлеба только на главу семьи. На детей хлеб не выдаётся. В Тогучинском районе немцы-переселенцы, участвовавшие в общественных колхозных работах, пользовались колхозным общественным питанием. В связи с окончанием сельхозработ, некоторые семьи не работают, правления колхозов, потребкооперация хлебом их не снабжают». Подобные тревожные сообщения поступали из всех краёв и областей, где были расселены депортированные немецкие семьи.
Естественно, что неустроенность быта, существование на грани голодной смерти, откровенный обман переселенцев государством порождали недовольство среди советских немцев, росло их отчаяние, а вместе с тем озлобленность и ненависть к режиму. И хотя, как отмечалось в докладах отделов спецпереселений с мест, настроение у немцев-переселенцев в основном хорошее, всё же росло число тех, кто заявлял, что «их привезли сюда специально, для того, чтобы они здесь подохли сами». Сотрудники НКВД отмечали широкое распространение среди немцев «контрреволюционных», «антисоветских», «фашистских» настроений и высказываний. Но очевидно, было бы просто глупо ожидать от доведённых до отчаяния людей «здорового» настроения и хвалебных высказываний в адрес власти. По результатам работы осведомителей органы НКВД заводили «дела», на основании которых производились аресты. По приблизительным подсчётам только до конца 1941 г. по политическим мотивам было арестовано свыше 600 человек.
После проведения массового переселения немцев из районов европейской части СССР, с января 1942 г. последовал ряд акций по перераспределению этих «трудовых ресурсов» внутри областей и краёв вселения. Так, по постановлению Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) № 19 сс от 6 января 1942 г. на НКВД было возложено переселение 50 тыс. немцев для работы по лову рыбы и на предприятия рыбообрабатывающей промышленности. Из этого количества 15 тыс. человек переселялись из центральных районов Новосибирской области на север - в Нарымский округ. Остальные 35 тыс. направлялись в Омский, Якутский, Красноярский госрыбтресты. В октябре 1942 г. вышло ещё одно постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) № 1732 сс, согласно которому в 1943 г. на Сибирский Север было переселено ещё около 30 тыс. человек.
Вопросами обустройства отправленных на север людей в рыбных трестах фактически никто не занимался. По докладам органов НКВД в рыболовецких хозяйствах Красноярского края на одного человека приходился всего 1 кв. м жилой площади, остро ощущался недостаток топлива, продуктов, особенно жира и овощей, отсутствовали медикаменты, прачечные, бани. В Омской области на Надымском рыбозаводе переселенцы спали на нарах, покрытых грязной соломой по 50 - 60 человек в тёмных сырых землянках, которые не освещались и не отапливались. Следствием этого стало массовое заболевание людей различными болезнями. С июля 1942 г. по январь 1943 г. в Надымском районе умерло 34 человека из находившихся там 1621 немца. Больные в отдельные помещения не изолировались, а находились вместе со здоровыми.
Ужасные условия существования дополнялись ненавистью и бездушным отношением к переселенцам со стороны руководства трестов и бригадиров: «Бригадир Ананьев при отправке заболевшего на работе переселенца Якоб В. снял с него меховую обувь, переодел в резиновую, в результате тот по дороге в больницу отморозил себе ноги, которые впоследствии пришлось ампутировать».
В Красноярском крае, в Игарском районе на станции Агапитово дневной улов рыбы в местной бригаде составлял не более 20 - 30 кг. Сдаваемой рыбы не хватало на то, чтобы обеспечить себя хлебом. Бригада не получала его по 7 - 8 дней. За зиму 1942 - 1943 года на станции умерло 150 немцев, в том числе дети. Немощные истощённые люди не могли работать в полную силу, что влекло за собой наказание - уменьшение норм обеспечения продовольствием, отчего они слабели ещё больше и ещё меньше выполняли норму выработки. Этот изуверский метод хладнокровно обрекал немцев на голодную смерть.
Таким образом, депортация, ставшая в условиях войны грубой неадекватной перестраховкой сталинского режима, привела к коренному изменению положения немецкого населения в СССР. Кардинально изменилась география расселения немцев. Если до войны подавляющее большинство немцев проживало компактно в ряде мест европейской части страны (Поволжье, Южная Украина, Крым и др.), то после депортации они, в основном, оказались в Западной Сибири и Казахстане. При этом в Алтайском крае и Омской области немцы стали второй по численности национальной группой после русских. Произошло распыление немцев по огромной территории (до 5 млн. кв. км), результатом чего стало быстрое развитие ассимиляционных процессов. В ходе депортации немцы лишились своего имущества, а зачастую и средств к существованию. Немалое число их погибло, не выдержав тяжёлых условий переезда и жизни на новых местах. Между тем, впереди их ждали новые суровые испытания.