7.6. «Культурная революция» и немцы СССР

Форсированный рывок к социализму, предпринятый сталинским руководством в конце 1920-х – начале 1930-х гг., в духовной сфере принял форму «культурной революции». В её основе, прежде всего, лежала ликвидация неграмотности, повышение образовательного уровня населения, поскольку без этого невозможно было реализовать честолюбивые замыслы организаторов индустриализации и коллективизации. Для проведения в жизнь культурной революции использовались те же самые административно-командные методы, что и в других сферах общественной жизни.

Образование В Республике немцев Поволжья и немецких районах первыми проявлениями «культурной революции» стало форсирование кампаний по «всеобучу» и «ликбезу».

Женщины-немки в школе ликбеза. 1933 г. РГАКФД

Ещё в 1927 г. в АССР НП был разработан план подготовки к введению с 1933 – 1934 учебного года всеобщего начального образования. Благодаря принятым мерам только с осени 1928 по лето 1930 г. удалось увеличить процент охвата детей начальным образованием с 70 до 90. Увеличение количества учащихся начальных классов опиралось в большинстве своём на соответствующую материальную основу (рост количества помещений под начальные классы и школы, увеличение числа учителей школ 1-й ступени, улучшение обеспеченности учебной литературы. После выхода в свет постановления ЦК ВКП(б) от 25 июля 1930 г. «О всеобщем обязательном обучении», ставившего задачу осуществить всеобщее начальное обучение в 1930/31 учебном году, борьба за «всеобуч» приняла форсированный характер. К концу указанного срока в АССР НП и немецких районах число детей, охваченных начальным обучением приблизилось к 100 %.

В 1929/30 учебном году в АССР немцев Поволжья и немецких районах, как и по всему СССР, прошла реорганизация средней школы, поскольку, как отмечалось в партийных документах, старые школы семилетки и девятилетки не «соответствовали требованиям реконструктивного периода. В сёлах были созданы школы колхозной молодёжи (ШКМ), в городах и посёлках – фабрично-заводские семилетки (ФЗС). Для всех детей рабочих, закончивших начальную школу, переход в ФЗС сделали обязательным. С осени 1931 г. обязательное семилетнее образование было введено в совхозах и МТС.

Процесс перехода ко всеобщему семилетнему образованию в АССР НП и немецких районах был подстегнут постановлением ЦК ВКП(б) от 25 августа 1931 г. «О начальной и средней школе». В нём делался упор на политехнизацию школы и производственное обучение детей, на изменение содержания всех учебных дисциплин «в целях коммунистического воспитания детей». Срочно был приостановлен выпуск старых учебников. Резко ужесточался партийный контроль за содержанием школьных занятий. Широкие права по внедрению «новых идей» в педагогическое образование были предоставлены «обществу педагогов-марксистов».

Реализация партийного постановления приводила к существенной догматизации процесса обучения в школе, изгнанию из её стен творчества и самодеятельности педагогов, подчинению всего процесса обучения идеологическим установкам ВКП(б). Вместе с тем, постановление ЦК ВКП(б) от 25 августа 1931 г. привлекало внимание партийных и советских органов к проблеме школьного образования, обязывало их осуществлять конкретные меры по развитию и укреплению школы.

Так, реализация постановления в АССР немцев Поволжья привела к дальнейшему росту количества школ, особенно повышенного типа (т. е. семилеток и средних). Если летом 1931 г. их было 45, то летом 1934 г. – 158, к концу 1937 г. – 209, к концу 1940 г. – 287, в том числе семилеток 215 и средних – 72. В них обучалось соответственно 58,8 тыс. и 39,8 тыс. школьников. Продолжался рост и количество начальных школ: к концу 1933/34 учебного года их стало 406. Однако в дальнейшем, в связи с объединением мелких начальных школ и преобразованием их в семилетние, количество начальных школ начало уменьшаться.

В конце 1940 г. в АССР НП функционировала 172 начальные школы, в них обучалось 15,1 тыс. детей. Кроме того, в 36 вечерних школах для взрослых обучалось 1,3 тыс. человек и в школе глухонемых – 157 человек. Расходы из местного бюджета на школьное образование возросли с 4,4 млн. руб. в 1930 г. до 10 млн. в 1932, 15 млн. в 1937 г. и 21 млн. в 1940 г. С 1 сентября 1939 г. в Республике немцев Поволжья было введено всеобщее семилетнее образование.

В Украине в середине 1930-х гг. функционировало 625 немецких школ различных ступеней, в которых обучалось 97,4 % детей немецкой национальности.

Школьные учебники

С 1933 г. Немецкое государственное издательство в Энгельсе начало печатать переведённые на немецкий язык новые учебники общесоюзного образца. С 1934 г. их стали печатать не только для школьников АССР НП, но и для всех немецких школ Советского Союза. Однако в 1937 г. вдруг оказалось, что все эти учебники были подготовлены «врагами народа», а потому их запретили к использованию в учебном процессе. Началась экстренная подготовка новых учебников. Всё это не могло не отразиться на качестве учёбы школьников.

Новая школа в Энгельсе. 1940 г.

По-прежнему учитель оставался бесправной фигурой. Так, 24 июня 1932 г. издававшаяся в АССР НП газета «Трудовая Правда» отмечала массовый характер таких фактов, как периодическое понижение учителям норм снабжения продовольствием и топливом, хроническая невыплата им заработной платы, периодическое отвлечение их на работы, не связанные с учебным процессом и т. п. Несмотря на требования партийного постановления от 25 августа 1931 г. «разбить антиленинское отношение к учителю», произвол местных властей изживался с большим трудом. В 1935 г. в АССР НП произошёл вопиющий факт: народный суд Мариентальского кантона приговорил молодых учителей супругов Шмунк к трём годам лишения свободы «за опоздание на уроки и плохую дисциплину учеников на занятиях». Позднее приговор был отменён.

В апреле 1936 г. постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) были введены персональные звания для учителей. Для получения соответствующих званий весь учительский состав должен был пройти переаттестацию. Итоги аттестации оказались неутешительными. Почти две трети учителей в АССР НП и немецких районах не прошли её. Их оставили в школе условно, обязав сдать испытания за соответствующие учебные заведения (учителям начальных классов – за педучилище, учителям средней школы – за пединститут). Причина таких результатов крылась в низком образовательном уровне большинства учителей. Почти половина учителей не имела даже общего среднего образования. Всё это, естественно, не могло не отражаться на качестве преподавания в школе. Потому и знания большей части учащихся были посредственными. Ежегодно в немецких школах на второй год оставалось 10-12 % учеников.

Особенно трудно было подготовить хороших преподавателей русского языка для немецких школ. Поэтому успеваемость по русскому языку была самой низкой. Иногда до трети учеников получали за год неудовлетворительные оценки. Однако на этот счёт партийно-советское руководство имело своё мнение «Низкая успеваемость по русскому языку в немецких школах, - отмечалось в материалах обкома ВКП(б) АССР НП, - объясняется исключительно вредительской работой, которую проводили враги народа в органах народного образования».

Как это уже неоднократно бывало в прошлом, осенью 1940 г. в образовательной политике центрального руководства страны произошёл резкий поворот. 2 октября Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О государственных трудовых резервах СССР», в соответствии с которым на местах должно было быть обеспечено массовое привлечение молодёжи в ремесленные и железнодорожные училища, школы фабрично-заводского обучения. Для облегчения выполнения этого указа Совнарком СССР параллельно принял два постановления: «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР» и «Об изменении порядка назначения стипендий» Эти постановления, в силу материальных причин, закрыли перед тысячами молодых людей дверь в среднюю школу и вузы. Им ничего не оставалось, как идти учиться в систему разворачивавшегося массового профессионально-технического обучения, которое не обеспечивало даже полноценного среднего образования.

В АССР немцев Поволжья и в других местах компактного проживания немцев, как и в целом по стране, развернулась активная агитационно-пропагандистская кампания по выполнению Указа Президиума Верховного Совета СССР, настойчиво создавалось общественное мнение о необходимости массового поступления молодёжи в училища и школы профтехобучения. Немреспублика получила задание уже той же осенью обеспечить набор в ремесленные училища и школы ФЗО не менее 700 учащихся. С добровольным набором в «трудовые резервы» возникли серьёзные трудности, поэтому уже 17 октября 1940 г. было принято решение проводить набор «путём мобилизации(призыва) молодёжи». На каждый кантон и город была спущена конкретная норма набора по мобилизации. Опять, уже в который раз, использовались принуждение и пресловутая система развёрстки.

Решение руководства страны от 2 октября 1940 г. нанесли тяжёлый удар по только что сформированной и ещё неокрепшей системе среднего и высшего образования Немреспублики. Резко сократилось число старшеклассников, начал развиваться обратный процесс превращения многих средних школ в семилетки. Хотя формально кампания за «трудовые резервы» не носила каких-либо признаков национальной дискриминации, тем не менее, она наиболее ощутимо нанесла вред немецкой молодёжи. И без того небольшое число юношей и девушек немецкой национальности, получавших среднее и высшее образование на родном языке, намного сократилось.

Что касается немецких национальных районов, то там возможность получить образование на родном языке исчезла значительно раньше, ещё в начале 1938 г. 24 января 1938 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О реорганизации национальных школ», в котором отмечалось, что национальные школы превратились в «очаги буржуазно-националистического антисоветского влияния на детей», наносят «огромный вред делу правильного обучения и воспитания». ЦК ВКП(б) постановил реорганизовать национальные школы в «советские школы обычного типа» с преподаванием на русском языке, что и было сделано во всех немецких районах в течение 1938 г. Примерно в это же время были ликвидированы и сами национальные районы.

В АССР НП школы с преподаванием на немецком языке сохранились, однако уже в марте 1938 г. были закрыты все эстонские, татарские, мордовские, казахские школы.

Немгоспединститут в Энгельсе.

13 марта 1938 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) издали постановление «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей». В соответствии с этим документом с 1 сентября 1938 г. вводилось преподавание русского языка в немецких школах со 2 класса обучения. Количество учебных часов в неделю, отводившихся на изучение русского языка выросло до 5. Бюджет времени на преподавание русского языка формировался за счёт внушительного сокращения времени на преподавание немецкого языка, некоторых других дисциплин.

Аттестат Э.А.Гриба об окончании средней школы в Розовке. Украина. 1941

Школа в Розовке.

Выпускники 1941 г.

Конечно, хорошее знание русского языка немцами всё более становилось насущной необходимостью. Он играл роль языка межнационального общения, на нём разговаривало более половины населения СССР. Без хорошего знания русского языка немецкой молодёжи практически невозможно было получать высшее образование (за исключением педагогического и сельскохозяйственного), совершенствовать свои научные, технические, культурные познания, очень сложно было проходить обязательную военную службу в рядах Красной Армии и Военно-Морского Флота.

Хотя формально постоянно подчёркивалось, что быстро набиравшая силу тенденция превращения русского языка из предмета изучения в язык преподавания является «вредной», однако ей никто не мешал развиваться, и она постоянно усиливалась, что объективно вело к ущемлению роли родного, то есть немецкого языка.

Развёртывание кампаний «всеобуча» и «ликбеза» потребовало резкого увеличения количества учителей и для немецкой национальной системы образования. Дефицит учительского состава остро ощущался ещё в 1920-е гг., теперь же, существенно увеличившись, он грозил просто-напросто сорвать все задуманные мероприятия культурной революции. Именно поэтому с конца 1920-х гг. в СССР появляются немецкие национальные высшие и средние специальные педагогические учебные заведения.

Прежде всего, следует отметить Немецкий государственный педагогический институт в Покровске (с октября 1931 г. – Энгельсе) – столице Республике немцев Поволжья. Он стал основной базой для подготовки учителей с высшей квалификацией для немецких национальных школ и «обслуживал» практически всю территорию СССР за исключением Украины, где функционировал свой собственный Одесский государственный немецкий педагогический институт. Кроме того, немецкие отделения существовали в педагогических вузах Ленинграда, Саратова, Новосибирска, некоторых других городов СССР. Появились немецкие педагогические техникумы. В 1930-е гг. в АССР немцев Поволжья их было 4, в Украине – 1.

Чуть позднее, в начале 1930-х гг. , кроме педагогических, появляются и другие немецкие национальные вузы и техникумы. В частности, в Республике немцев Поволжья в 1931 г. был образован Немецкий сельскохозяйственный институт. Примерно с этого же времени там же начали функционировать Марксштадтский техникум механизации сельского хозяйства, полеводческие техникумы в Гуссенбахе и Красном Куте, зооветеринарный техникум в Красном Куте, Энгельсский вечерний дошкольно-библиотечный техникум, Энгельсский техникум советской торговли, фельдшерско-акушерские школы в Энгельсе и Бальцере, «сестринские» школы в Марксштадте и Красном Куте, музыкальные училища в Энгельсе и Марксштадте. Все эти учебные заведения, несмотря на недостатки в своей работе, смогли всё же постепенно подготовить специалистов высшей и средней квалификации для основных сфер жизнедеятельности Республики немцев Поволжья и прежде всего для социально-культурной сферы, которая до этого продолжительное время была в загоне.

Характеристика системы образования в Республике немцев Поволжья по состоянию на 1.10.1939 г.

Аналогичные немецкие учебные заведения существовали и в других регионах компактного проживания немцев. К примеру, в Украине готовили специалистов на немецком языке 2 промышленных и 6 сельскохозяйственных техникумов. В частности, доброй славой пользовались Хортицкий немецкий машиностроительный техникум, Одесский немецкий техникум механизации сельского хозяйства. И всё же за пределами АССР немцев Поволжья большее распространение получила практика создания немецких отделений при вузах и техникумах различных профилей.

Говоря о наборе студентов в немецкие вузы и средние специальные учебные заведения в первые годы их существования, нельзя не отметить удивительное для современного восприятия явление: молодёжь шла туда учиться неохотно. Приходилось прилагать большие усилия для укомплектования учебных заведений штатным количеством студентов. Так, 26 августа 1931 г. помощник директора педагогического института в Энгельсе А. Раушенбах докладывал в обком ВКП(б) АССР НП: « Подача заявлений к осеннему приёму в Пединститут проходит неудовлетворительно. На 23/VIII, не считая 40 человек из Рабфака и подготовительных курсов, подано 78 заявлений». Особенно удручало руководство института то, что от учёбы в вузе всячески уклонялись коммунисты и комсомольцы, даже несмотря на то, что их туда направляли по мобилизации. «Мобилизация комсомольцев и партийцев протекает совершеннно неудовлетворительно, - продолжал А. Раушенбах, - из пределов Немреспублики подано только одно зявление от партийца… При таком ходе набора Институт стоит перед угрозой значительного ослабления партийно-комсомольской прослойки и перед угрозой приёма на историко-экономическое отделение, готовящее обществоведов, значительного числа беспартийных».

Подобная ситуация в пединституте АССР немцев Поволжья, как, впрочем, и в других высших и средних учебных заведениях страны, в самом начале 1930-х годов складывалась из-за того, что отбор студентов и учащихся осуществлялся по «классовому принципу», в результате тем, кто желал и мог бы учиться, доступ в учебные заведения был перекрыт или существенно ограничен (детям «буржуазных специалистов», «кулаков», интеллигенции). В то же время семьи рабочих, колхозников во многом ещё психологически не были готовы к тому, чтобы их дети отрывались от традиционного, передававшегося из поколения в поколение образа жизни и переходили в другое сословие.

«Классовая» система комплектования вузов и средних специальных учебных заведений очень быстро показала свою несостоятельность по всей стране, и потому уже к концу 1931 г. дискриминационные меры в отношении детей «старых кадров» при поступлении их в вузы и техникумы были отменены.

Насильственная же мобилизация в вузы и техникумы коммунистов и комсомольцев приводила к тому, что студентами становились люди, не способные освоить учебные программы, не имевшие интереса и желания учиться и потому относившиеся к учёбе спустя рукава. Неслучайно успеваемость коммунистов и комсомольцев в вузах и техникумах почти везде была существенно ниже средней успеваемости в этих учебных заведениях. Так, в мае 1934 г. бюро обкома ВКП(б) Республики немцев Поволжья, рассматривая положение дел всё в том же энгельсском педагогическом институте, вынуждено было отметить, что «6,4 % «неудов» за март месяц падает исключительно на коммунистов».

Невозможность ликвидировать дефицит учителей для немецких школ путём их подготовки в вузах и техникумах привели к созданию при пединститутах двухгодичных учительских институтов, где будущие педагоги готовились по сокращённой и весьма урезанной программе. Набор в учительские институты значительно превышал число студентов, обучавшихся по четырёхгодичной программе. Поэтому, уже в 1937 г. учительские институты стали главным источником пополнения учителями немецких школ «повышенных ступеней». Учителя-двухгодичники направлялись, главным образом, в школы-семилетки. Основной контингент учителей для начальных школ готовили педагогические техникумы (перед войной их стали называть педагогическими училищами).

Несмотря на наличие широкого спектра педагогических учебных заведений подготовка педагогов для немецких школ продолжалась и курсовым («ускоренным») методом. Так в АССР НП только в течение 1931 – 1932 гг. на курсах было подготовлено 347 учителей. Свыше 500 учителей там же было подготовлено «ускоренным методом» после 1937 г., когда после массовых репрессий дефицит учительских кадров резко вырос. В Украине учителя-немцы проходили подготовку в системе всеукраинских курсов переподготовки учителей и работников политпросвещения. В их работе приняли участие 75 % преподавателей немецких школ.

Для подготовки партийно-советской номенклатуры высшей квалификации из немцев в АССР НП в 1931 г. был создан немецкий коммунистический университет. В том же году он был преобразован в Немецкую высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу (НВКСШ) им. Сталина. Новая высшая школа готовила руководящих работников для МТС, совхозов и колхозов (двухгодичный курс обучения), а также – руководящих работников для кантональных и районных партийных и советских организаций (три года обучения). Школа «обслуживала» не только Республику немцев Поволжья, но и немецкие национальные районы различных регионов СССР. Вместе с тем, в ряде регионов (например, в Украине) существовали немецкие отделения местных высших коммунистических сельскохозяйственных школ. В 1936 – 1937 гг. в НВКСШ, как и в других немецких учебных заведениях, значительное число преподавателей и студентов было репрессировано.

Профессор Г.Дингес (сидит) в этнографической экспедиции по немецким колониям

В целом для немецких высших и средних специальных заведений в течение всего периода их существования были характерны такие проблемы как нехватка квалифицированного профессорско-преподавательского состава, учебных помещений и общежитий, слабая материальная база, идеологический и политический диктат государства, постоянное вмешательство властей в процесс обучения, необоснованные репрессии против преподавателей и студентов. Последнее особенно лихорадило учебные заведения и резко негативно влияло на качество учебного процесса. Например, менее чем через год после образования пединститута в Немреспублике обком ВКП(б) и ОГПУ АССР НП «выявили и разоблачили» в нём «буржуазно-националистическую группу», организаторами которой были определены профессора Г. Дингес, В. Сынопалов и доцент П. Рау. Группе ставилась в вину трата государственных денег на закупку «белогвардейской литературы» (в 1929 г. профессор Г. Дингес ездил в Германию и закупил там большое количество книг для библиотеки пединститута). «Руководители группы» были арестованы, в среде преподавателей и студентов проведена «чистка», «укреплена» партийная организация вуза. В результате в самом начале своего существования немпединститут лишился известных талантливых учёных в области лингвистики и этнографии поволжских немцев, какими являлись Г. Дингес и П. Рау. Жизнь обоих трагически оборвалась.

Выступление Народного комиссара просвещения АССР немцев Поволжья Екатерины Функ на пленуме Обкома ВКП(б)

В контексте изменившейся национальной политики руководства СССР 1938 г. стал последним годом существования не только немецких национальных школ. В этом же году по всей стране были ликвидированы и все высшие и средние учебные заведения с преподаванием на немецком языке. Исключением стала лишь Республика немцев Поволжья. Однако и здесь новая национальная политика имела заметные негативные последствия, что выразилось, прежде всего, в неуклонном уменьшении удельного веса студентов немецкой национальности.

Из протокола заседания бюро Оренбургского обкома ВКП(б) о немецких школах

В Немгоспединституте в 1938 г. были организованы «русские» дневные отделения в педагогическом и учительском институтах, стал функционировать вечерний учительский институт для русских школ, начался широкий набор студентов русской национальности. По состоянию на 1 сентября 1940 г. из 609 студентов пединститута немцев было 196 (32 %), в учительском институте из 394 студентов немцы составляли 203 человека (58 %). После введения платы за обучение пединститут покинуло 47 %, учительский институт – 58 % студентов. После отсева студенты-немцы составляли 36,3 %, студенты-русские – 60,6 % от всех обучавшихся в вузе. Такой процент немцев, конечно же был явно неудовлетворительным для национального вуза, готовившего кадры для немецких сёл. В других высших и средних специальных заведениях АССР немцев Поволжья неаблюдалась сходная ситуация.

В марте 1939 г. по решению ЦК ВКП(Б) Немецкая высшая коммунистическая сельскохозяйственная школа была реорганизована в Немецкий колхозный сельскохозяйственный техникум имени Сталина с двухлетним сроком обучения. Тем не менее, партийная элитарность этого учебного заведения по-прежнему сохранялась. Новый техникум давал среднее специальное образование низовой партийной номенклатуре: председателям колхозов и сельсоветов, лучшим бригадирам и стахановцам. Выпускников нового партийного техникума пофамильно распределяло бюро обкома ВКП(б). В частности, выпускники 1939 г. были направлены на работу в канткомы ВКП(б), в обком и канткомы ВЛКСМ, в органы НКВД, милицию и другие учреждения.

По данным на 1 января 1940 г., в Республике немцев Поволжья имелось 1269 специалистов с высшим образованием, из них: инженеров различных специальностей – 216, экономистов – 67, агрономов – 146, зоотехников и ветеринарных врачей – 171, врачей – 234, педагогов – 374, других специалистов – 61.

В целом можно констатировать, что за 1930-е годы уровень образованности немецкого населения СССР значительно вырос, как в АССР НП, так и в других регионах компактного проживания немцев. Однако в предвоенные годы образовательный процесс резко замедлился, что стало следствием изменения государственной политики по отношению к национальным меньшинствам, в том числе и к немцам.

Развитие социалистической культуры В ходе «культурной революции» советское руководство инициировало не только «ликбез», «всеобуч», но и широкую кампанию развития «новой советской социалистической культуры», которую требовалось «продвигать в массы». Наиболее заметно этот процесс происходил в литературе.

Если не считать творчество отдельных российских писателей и поэтов немецкого происхождения (В. К. Кюхельбекер, А. А. Блок и др.) и литературу немцев Прибалтики (которые себя никогда не считали российскими немцами), собственно литература российских немцев («колонистская литература») не имела глубоких корней. Фактически она зародилась в начале ХХ века, особенно в период подготовки к празднованию 150-летия начала массового переселения немцев в Россию. Юбилей должен был отмечаться в 1914 г., однако праздник не состоялся из-за начавшейся первой мировой войны. Основателем российской немецкой литературы считается Б. Фон Платтен («Песнь иммигранта»). У её истоков стояли Ф. Фон Вальберг, Г. Бератц, А. Хунгер, Ф. Дзирне, А. Лонзингер, Г. Бауэр, Д. Куфельд, А. Эмих и некоторые другие писатели и поэты.

В годы революции и гражданской войны в российскую немецкую литературу пришло новое поколение писателей, которым суждено было основать «пролетарскую» литературу российских немцев. К важнейшим её представителям принадлежат Ф. Бах, Г. Люфт, И. Бух, А. Райхерт и др. В 1920-е гг. появились первые группы и организации немецких «пролетарских» писателей, например, немецкая секция «Всеукраинского союза пролетарских крестьянских писателей» „Pflug“ («Плуг»), издававшая свой журнал „Der Sturmschritt“ («Штурмовой шаг»).

В 1933 г. на основании постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» и в связи с подготовкой к 1 съезду советских писателей в Республике немцев Поволжья, в немецких районах других регионов страны началась активная кампания «приобщения масс» к литературному творчеству. Литературные кружки создавались практически на каждом предприятии, в колхозах, совхозах, МТС, в различных учреждениях. Необходимо было выявлять и всячески поддерживать «талантливых начинающих писателей».

На волне развернувшейся кампании 15 июня 1933 г. был создан Союз советских писателей АССР немцев Поволжья. Лишь несколько человек из его членов имели определённую известность как писатели: Ф. Бах, А. Закс, Г. Завацкий, П. Куфельд и др. Остальные были либо партийными публицистами (А. Айрих, Г. Меркер) и др.), либо «начинающими писателями от станка». Писательская организация Немреспублики стала издавать свой литературно-художественный и публицистический журнал „Der Kempfer“ («Борец»). Немецкие писательские объединения были созданы также в Москве, Ленинграде, Украине, Сибири, некоторых других регионах.

В конце 1933 – начале 1934 гг. в АССР НП и немецких районах страны проводился «месячник продвижения в массы немецкой литературы». Главной задачей месячника стала «ликвидация прорыва» в распространении среди «немецких трудящихся» произведений «классиков марксизма», в частности, изданных на немецком языке 12-томного собрания сочинений В. И. Ленина и книги И. В. Сталина «Вопросы ленинизма». Необходимо было добиться «поголовного охвата всех коммунистов и комсомольцев» подпиской на указанные произведения.

В марте 1934 г. в Москве состоялась первая всесоюзная конференция советских немецких писателей. Конференция наметила программу «широкого развития советской немецкой литературы» с тем, чтобы поднять культуру советских немцев «на уровень нашей эпохи – Ленина – Сталина». В дальнейшем целый ряд молодых немецких писателей прошли обучение на специальных курсах, организованных в Москве правлением Союза советских писателей.

Кампания развития немецкого литературного творчества имела определённые успехи. В 1930-е годы родилось немало писателей и поэтов из среды советских немцев, сумевших проявить, кто сразу, а кто позднее, свой яркий талант. Среди них уже упоминавшиеся А. Закс, Г. Завацкий, а также В. Гердт, Т. Гис, Э. Онгемахт, Н. Вакер и др. Вместе с тем, в целом литературное творчество немецких советских писателей в 1930-е гг. носило яркий отпечаток своего времени и подгонялось под требования «социалистического реализма», что снижало художественный уровень многих их произведений.

Следует отметить, что кампания развития «немецкой социалистической литературы» сопровождалась гонениями и репрессиями на «старых», «буржуазных» писателей из среды советских немцев. Их фактически лишили возможности развивать своё творчество. Такая судьба постигла, к примеру, известного и талантливого писателя из поволжских немцев, одного из организаторов АССР немцев Поволжья А. Эмиха. В 1930-х гг. он неоднократно арестовывался, почти все эти годы провёл в тюрьме и ссылке. Именно там были написаны его последние произведения. В 1937 г. его расстреляли. В середине 1930-х годов от репрессий пострадали не только старые, но и молодые писатели. Так, например, в 1937 г. была арестована почти половина членов писательской организации АССР немцев Поволжья.

По аналогии с литературой инициировалось и развитие других видов искусств. В 1930-е гг. в Республике немцев Поволжья, наряду с Союзом писателей, были созданы Союз художников и Союз композиторов. Это дало определённый толчок к развитию изобразительного искусства и музыки в АССР НП.

Художественное творчество российских (позднее – «советских») немцев имело богатые традиции. В начале ХХ века широкой известностью и популярностью пользовалось творчество А. К. Беггрова, К. В. Лемоха, М. А. И П. А. Клодтов, Р. А. Берггольца, П. Н. Вагнера, Ф. Ф. Бухгольца, Ф. И. Рерберга и др. Именно в те годы расцвёл талант выдающегося художника – поволжского немца – Я. Я. Вебера – замечательного пейзажиста, мастера бытовых сцен. В 1915 г. он вернулся из Петербурга в родное Поволжье, поселившись в с. Щербаковка (Мюльберг). В 1920 – 1930-е гг. Я. Я. Вебер жил в Покровске (Энгельсе), преподавал в Доме народного творчества. За эти годы ему удалось создать свою крепкую художественную школу, воспитать десятки молодых художников, таких как В. Лидр, В. Михаэлис, Р. Тамплон, Р. Финк, В. Финк, К. Эрлих и многих других.


Я.Вебер На волжских просторах. 1935	Я.Вебер. Варка арбузного мёда. 1937

Художники АССР немцев Поволжья воспевали красоту Волги и природу родных мест, изображали сцены крестьянской жизни. Конечно же, в силу сложившихся условий, многие их картины отражали «новую жизнь»: события революции и гражданской войны, коллективизацию, колхозный быт и т, п. В середине 1930-х гг. целый ряд художников АССР НП, в том числе и Я. Я. Вебер, были репрессированы.


Я.Вебер	Я. Вебер. Последний рейс. 1930

За пределами немецкой автономии в 1930-е гг. успешно работали художники и скульпторы москвичи М. А. Аллендорф, , Н. К. Вентцель, Г. В. Вернер, Г. А. Клодт, ленинградцы Л. П. Альбрехт, Э. О. Визель, Н. О. Дункель, П. Ф. Краузе, Ф. М. Кригер, О. Р. Мунц, одессит В. Х. Заузе, саратовец Э. Ф. Эккерт и многие другие.

Определённые традиции имела музыкальная культура «советских» немцев. Прежде всего, она основывалась на народном песенном творчестве. В советское время, как и до революции, многие музыканты и педагоги немецкого происхождения работали в консерваториях Москвы, Ленинграда, Одессы, Саратова, других городов. В первую очередь следует назвать Г. Г. Нейгауза, воспитавшего целую плеяду превосходных музыкантов, композиторов и педагогов, прославивших русскую, а позднее и советскую музыку на весь мир.

Как и в литературе, в ходе «культурной революции» инициировалось выдвижение музыкантов и композиторов с «производства». Конечно же, такой подход не мог не вести к примитивизации музыкального творчества. Этому способствовала атмосфера беспредельного культа личности Сталина. К примеру, в Республике немцев Поволжья в 1937 г. шедевром музыкального творчества была признана «Песняо сталине немцев Поволжья», написанная молодым композитором Г. Давидом на слова Г. Завацкого. Она исполнялась на праздничных торжествах в г. Энгельсе в честь принятия «сталинской» Конституции АССР немцев Поволжья. Несмотря на создание такого «шедевра», всего несколько месяцев спустя и Г. Давид, и Г. Завацкий были репрессированы.

Не имея хорошего музыкального образования, молодые немецкие композиторы Республики немцев Поволжья, других регионов страны, естественно, не могли создавать серьёзных музыкальных произведений. Чаще всего их творчество ограничивалось созданием песен, танцевальных мелодий в форме вальсов, полек и т. п. Однако, некоторые из них внесли большой вклад в изучение народного музыкального творчества. Так, композитор Г. Шмидер в ходе участия в фольклорно-этнографических экспедициях по немецким сёлам Поволжья собрал и записал на ноты около 700 народных песен.

В годы первых пятилеток в рамках «культурной революции» в АССР НП и немецких районах продолжался рост культурно-просветительных учреждений: домов культуры, клубов, библиотек, изб-читален и др., осуществлялась дальнейшая радиофикация немецких населённых пунктов. В 1930 г. в Покровске была построена и введена в строй довольно мощная по тем временам радиопередающая станция, благодаря которой радиопередачи из столицы АССР НП могли приниматься в любой её точке. За 7 лет с 1931 по 1938 гг. число радиоточек в республике увеличилось в 3 раза: с 3 до 9 тыс. В целом в немецких населённых пунктах различных регионов страны радиодинамики стали устанавливаться не только в общественных учреждениях, но и в личном жилье граждан, на улицах в людных местах. Радиовещание велось на немецком и русском языках.


Колхозник колхоза им. Клары Цеткин слушает радио. 1933. РГАКФД	Энгельс. Кинотеатр Родина. Современное состояние

Большую популярность среди немецкого населения СССР в 1930-е годы приобрело кино. Однако киносеть как в АССР НП, так и в немецких районах расширялась медленно и явно не удовлетворяла потребностям. По состоянию на июль 1937 г. в Немреспублике функционировало 19 звуковых и 25 немых стационарных установок, 5 звуковых и 22 немые кинопередвижки. Перед войной в столице АССР НП г. Энгельсе был построен центральный республиканский кинотеатр «Родина» на 500 мест.


Г.Г.Нейгауз	Песня о Сталине

К 15-летию Немреспублики трест «Немкино» создал документальный фильм-хронику «15 лет Немреспублике», однако в кинопрокат этот фильм попал с опозданием, так как над ним усердно поработала идеологическая комиссия обкома ВКП(б), после чего фильм стал намного короче. Все 1930-е годы плодотворно работала Энгельсская студия кинохроники. Если в 1937 г. ею было выпущено 7 немых киножурналов, то в 1938 г. 5 немых и два звуковых, а в 1939 г. 18 звуковых и 7 немых киножурналов. Как неоднократно отмечало Главное управление по производству хроникально-документальных фильмов Госкомитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР, энгельсские киножурналы являлись «действенным оружием коммунистической агитации и пропаганды». Тем не менее, решением того же Госкомитета весной 1940 г. киностудия была закрыта. Не помогло даже обращение руководителей АССР НП в высшие партийные инстанции.

Интересным явлением культурной жизни немецких сёл в 1930-е годы стала кружковая самодеятельность. Кружки не просто числились на бумаге, они действительно работали, показывая высокое мастерство участников. Интерес простых людей к самодеятельному искусству был выражением давних национальных традиций немцев. Кроме того, самодеятельные кружки не испытывали столь сильного идеологического пресса со стороны партийных структур, как официальные культурные учреждения, и потому были своего рода отдушиной для простых людей в их беспросветно тяжёлой жизни; в кружках можно было хотя бы ненадолго отвлечься от повседневных забот. Для многих верующих, лишённых возможности посещать церковь и отправлять религиозные обряды, кружки стали своеобразной компенсацией понесённых потерь в духовной жизни.

Только в Немреспублике в 1937 г. было зафиксировано 148 хоровых кружков, свыше 200 драматических, 109 инструментально-музыкальных. Широкую известность в те годы имел драматический кружок в селе Боаро, игравший 23 спектакля. В его репертуаре были такие известные пьесы как «Коварство и любовь», «Лес», «Любовь Яровая», «Платон Кречет» и др. Популярным был также самодеятельный струнный оркестр в с. Брокгаузен, которым руководил кузнец местного колхоза С. Швенк. В селе Паульском существовал кружок стариков-плясунов из 11 человек в возрасте от 60 до 73 лет.

Проявлением «культурной революции» в национальной политике стало создание в союзных и автономных республиках СССР национальных культурных учреждений, в том числе немецких. Естественно, что в первую очередь уделялось внимание созданию немецких культурных учреждений в Республике немцев Поволжья. Там в 1930-е годы функционировали Немецкий и русский государственные драматические театры, Немецкий государственный хор, немецкая государственная филармония с симфоническим оркестром и ансамблем песни и пляски, театр музыкальной комедии.

Культурно-просветительные учреждения АССР НП (на 1.10.1939)

Немгостеатр был создан в г. Энгельсе в 1931 г. Первый серьёзный успех пришёл в сезон 1932 – 1933 гг., когда в репертуаре уже имелось несколько пьес, удалось привлечь внимание зрителей и спектакли успешно шли в течение всего сезона. Театр получил в своё распоряжение удобное помещение с хорошо оборудованной сценой, что существенно облегчило работу коллектива, особенно на первых порах. Ежегодно на 2 – 3 месяца труппа театра уезжала в Москву на учёбу, где с ней проводили занятия известные советские театральные педагоги.


Э.Пискатор	Спектакль Немгостеатра

В конце 1935 г. в труппу театра влилась большая группа немецких деятелей искусств – эмигрантов-антифашистов из германии (К. Неер, А. Гранах, Э. Буш и др.) Группу возглавил Э. Пискатор, который вскоре стал руководителем Немгостеатра. Приход артистов-профессионалов из Германии в целом повысил профессиональный уровень театра, однако привёл к конфликту пришельцев с местной частью труппы, поскольку Э. Пискатор все сколько-нибудь серьёзные роли отдавал своим коллегам из Германии, а местные актёры оказались в роли статистов. Кроме того, актёры из Германии с ходу отвергли сложившиеся в театре традиции актёрской и режиссёрской работы, основанные на русской театральной школе, и, в частности, на системе К. Станиславского. Местным актёрам предлагалось учиться германскому сценическому мастерству. В 1937 г. значительная часть труппы (в том числе и Э. Пискатор) была репрессирована, тем не менее. эмигранты сохранили в театре ведущие позиции. Однако уже весной 1938 г. работавшая в театре комиссия обкома ВКП(б) пришла к выводу, что группа режиссёров и актёров из Германии (Валлентин, Рихтер, Франк и др.) «воспитывала и насаждала буржуазный национализм в Немгостеатре и этим самым разлагала работу коллектива Немгостеатра». Немедленно последовали «оргвыводы», и театр был очищен от «националистов».

Немгостеатр в Энгельсе. Середина 1930-х гг. Фото из Академии искусств в Берлине. Собрание материалов эмиграции.

Наибольшего успеха театр добился в сезон 1936 – 1937 гг., когда им было дано свыше 100 спектаклей. В репертуаре театра присутствовала русская и западная классика, произведения «советского реализма». Наибольшей популярностью у зрителей пользовались постановки: «Двенадцатая ночь» У. Шекспира, «Троянский конь» Ф. Вольфа, «Семья Волковых» А. Девурина. В сезон 19377 – 1938 г. были поставлены пьесы Л. Фейхтвангера «Семья Оппенгейм», Мольера «Мнимый больной» и др. За первое полугодие 1937 г. Немгостеатр дал 28 спектаклей, которые посетило 5,5 тыс. зрителей. Для сравнения: за то же полугодие Русский драматический театр в Энгельсе провёл 143 представления, на которых присутствовало 56,4 тыс. зрителей.

Кроме двух профессиональных драматических театров, находившихся в столице, в АССР НП на полупрофессиональной основе существовало ещё три колхозно-совхозных театра: два немецких (в Марксштадте и Бальцере) и один русский (В Красном Куте).

Выступает Немецкий государственный хор АССР НП

Далеко за пределами АССР НП заслуженной славой пользовался немецкий государственный хор АССР НП. Возникнув в 1924 г., все 1920-е годы он существовал на самодеятельной основе, постепенно повышая свой профессионализм. С начала 1930-х гг. это был уже вполне сложившийся зрелый коллектив. На первой Всесоюзной олимпиаде хорового пения в Москве в 1932 г. хор занял первое место. На второй олимпиаде в 1936 г. немгосхор также оказался в числе призёров. Отмечался он и на Первом всесоюзном радиофестивале 1936 г. начиная с 1934 г., каждое лето хор совершал большие поездки – «культэкскурсии» по Волге, давая концерты в других республиках и областях Поволжья. Всего же к 1938 г. Немгосхор АССР НП провёл гастроли в 12 крупных городах СССР, кроме того, он выступал практически в каждом населённом пункте Немреспублики.

Штатный состав хора насчитывал 65 человек. Наряду с основным составом имелось ещё 8 хоров-филиалов (6 в Энгельсе и 2 в колхозах) и 2 подшефных хора (хор клуба железнодорожников и детская хоровая капелла республиканского дома пионеров). При необходимости, привлекая филиалы и подшефных, Немгосхор мог разворачиваться в хор-массив, численностью до 600 человек. Как и другие учреждения культуры, хор подвергался постоянным чисткам. Особенно много его участников было репрессировано в 1937 году.

Подлинной лабораторией изучения народной музыкальной культуры немцев Поволжья стал Ансамбль песни и танца АССР НП. В репертуаре ансамбля были народные песни и танцы немцев Поволжья, русские и украинские песни и пляски, музыкальный фольклор других народов СССР. Инструментальная группа ансамбля стала первым оркестром народной музыки немцев Поволжья.

Немецкие театры, хоры, ансамбли, оркестры, профессиональные и полупрофессиональные существовали и за пределами АССР НП. Особенно много их было в Украине. Немецкие драматические театры существовали в Одессе, Днепропетровске, Мелитополе. В них, как и в театре Энгельса, значительная роль принадлежала режиссёрам и актёрам из Германии. Почти в каждом из немецких районов в СССР существовали свои колхозно-совхозные театры, хоры и т. п. Однако в 1938 г. все они были ликвидированы. Тогда же были ликвидированы и немецкие отделения различных творческих организаций.

В предвоенные годы Республика немцев Поволжья осталась единственным местом в СССР, где национальные культурные учреждения продолжали существовать, однако они испытывали над собой жесточайший идеологический пресс и цензуру. Так в 1940 г. «по идеологическим соображениям» были запрещены к постановке спектакли «Коварство и любовь» Шиллера, «Егор Булычёв и другие» М. Горького. В том же году по указанию обкома ВКП(б) были запрещены и изымались из библиотек книги В. Гофмана, А. Роора, С. Шимана, Г. Завацкого и многих других. В разряд «вражеской литературы» попали даже нотные сборники опальных композиторов.

Вместе с тем, с 1938 г. едва ли не самой популярной книгой в Немреспублике, как и во всём СССР, стал «Краткий курс истории ВКП(б)». Он был экстренно переведён на немецкий язык. Проводилась широкая пропаганда учебника и содержавшейся в нём версии истории Коммунистической партии.

Периодическая печать Развитие периодической печати в годы первых пятилеток шло под воздействием противоречивых тенденций. С одной стороны, по политико-идеологическим соображениям руководство страны стремилось увеличивать количество печатных изданий, добиваясь, чтобы свои многотиражки имел каждый совхоз, МТС, промышленное предприятие. С другой, - из-за нехватки средств приходилось постоянно урезать тиражи изданий, объём, формат, а то и вообще ликвидировать многие из них.

Отмеченное выше в полной мере относится и к немецкоязычной прессе 1930-х годов. С 1931 г. шёл быстрый количественный рост немецкоязычных газет, прежде всего в регионах. Каждый немецкий кантон, район, совхоз, МТС, предприятие стали иметь свою собственную газету (число кантональных и районных немецкоязычных газет к середине 1930-х гг. достигло 47). Периодика на родном языке стала доступной для каждого человека, мало-мальски интересовавшегося газетами.

Казалось бы, что разветвлённая система немецкоязычных изданий, пусть и искусственно созданная, могла бы широко и объективно отражать жизнь немецкого населения в СССР. Однако, этого не происходило, так как имелась установка высшего руководства страны популяризировать и пропагандировать решения центра. Отсюда подавляющее большинство местных «немецких» газет перепечатывали информацию из центральных газет, публиковали речи И. Сталина и других высших руководителей страны, помещали материалы, посвящённые всесоюзным и международным событиям. Местная информация сводилась к отчётам о жизни трудовых коллективов, о ходе тех или иных хозяйственных и политических кампаний. Жёсткие партийные установки приводили к тому, что все местные газеты как две капли воды походили друг на друга, были серы и безлики.

Например, газета Мариентальского кантона АССР НП „Sozialistisches Dorf“ («Социалистическая деревня») в номере от 25 мая 1932 г. на своих четырёх полосах поместила статьи и заметки следующего содержания: о завершении посевной кампании (3 материала), о перевыборах в первичных комсомольских организациях (3 материала), об усилении культурно-массовой работы во время сева (3 материала), о ходе выполнения пятилетки в 4 года (4 материала). Газета делала упор на производственную и общественную деятельность трудовых коллективов, причём подавалось это как реализация курса партии, её установок. Обилие цитат и ссылок на директивные органы заслоняли в таких публикациях собственно местную информацию. Газета „Für bolschewistische Kollektive“ («За большевистский коллектив»), издававшаяся в Спартаковском немецком районе Одесской области Украины в марте 1939 г. 5 своих двухполосных номеров целиком отвела под речи И. Сталина, других деятелей партии.

Руководители кантонов АССР НП и немецких районов в различных регионах СССР стремились повторить в миниатюре всю систему советской печати. Например, в первой половине 1930-х гг. в Бальцерском кантоне выходили одна партийная, одна советская, одна молодёжная, две отраслевые и две газеты МТС. Такое обилие газет требовало огромных финансовых и материальных затрат. Отдача же была небольшой, тем более, что уровень квалификации газетчиков был низким, а это приводило к небрежности, постоянным ошибкам, порой даже непреднамеренно носившим «антисоветский» характер.

20 декабря 1934 г. центральная партийная газета «Правда» опубликовала в своём номере статью под названием «Жёлтая журналистика». В ней было рассказано о том, что две газеты Бальцерского кантона АССР НП к статьям, посвящённым памяти убитого накануне С. Кирова поместили с подписью «С. М. Киров» портрет заведующего отделом Саратовского крайкома ВКП(б) А. Рубинштейна. «Правда» оценила это происшествие как «факт беспримерной пошлости и надругательства над читателями, над светлой памятью тов. Кирова». Оба редактора, допустившие «преступную неряшливость», понесли суровое наказание.

К концу 1935 г. большинство газет, выпускавшихся на предприятиях, в совхозах и МТС по указанным выше соображениям были закрыты.

География немецких изданий в 1930-е гг. была достаточно широкой: Поволжье, Урал, Украина, Крым, Северный Кавказ, Закавказье, Сибирь. За пределами Республики немцев Поволжья газеты выходили, в основном, там, где были созданы немецкие районы. С упразднением этих районов в 1938 – 1939 гг. были закрыты и выходившие там немецкоязычные издания. Периодика на немецком языке сохранилась только в АССР немцев Поволжья.

Вместе с низовой немецкой печатью различных регионов СССР в июле 1939 г. была закрыта и центральная газета «советских» немцев, издававшаяся в Москве. Но ещё за год до закрытия из её названия было изъято слово „zentral“ («центральная») и газета стала называться просто „Deutsche Zeitung“ («Немецкая газета»). Изменение названия газеты было связано с её переориентацией.

В первой половине 1930-х гг. материалы газеты ещё, как и прежде, рассказывали о «советских» немцах. Подробно газета писала о Челюскинской эпопее, о мужестве полярников Отто Шмидта, Эрнста Кренкеля, ставших одними из первых Героев Советского Союза. Однако теперь упор делался не на развитие самобытности народа, а на включение его в «строительство социализма». В газете всё большее место занимают официальные материалы: отчёты о партийных съездах и пленумах, о торжественных мероприятиях и судебных процессах над «врагами народа», другой подобный материал.

После прихода в Германии к власти нацистов с газетой стали активно сотрудничать политэмигранты-антифашисты. Среди них были такие столпы новой германской литературы, как Й.-Р. Бехер, Ф. Вольф, Э. Вайнерт, А. Зегерс, Б. Брехт. К 1938 г. политэмигранты заняли ведущие позиции в редакции газеты. Их взоры были обращены на Германию, талант – против Гитлера. Антифашистская тема становится главной на полосах газеты. Сама „DZ“ всё больше превращается во внешнепропагандистское издание. Чем ближе к 1939 г., тем сильнее ощущаются эти тенденции: с полос почти исчезают сообщения о жизни «советских» немцев, зато безраздельно господствуют официальные материалы и антифашистская пропаганда.

Такая ориентация газеты сыграла с ней злую шутку. После того как к лету 1939 г. Сталин и Гитлер «внезапно» стали друзьями, а СССР и Германия – едва ли не союзниками, „Deutsche Zeitung“ с её антифашистской направленностью оказалась «вредной» газетой и потому накануне подписания пакта Молотова – Риббентропа была закрыта. Гонения на сотрудников редакции начались ещё раньше. В феврале 1938 г. прямо в помещении редакции органами НКВД было арестовано сразу свыше 40 сотрудников газеты. От коллектива газеты осталось лишь 7 человек. После этих арестов газета уже не смогла оправиться, тем более, что репрессии против сотрудников газеты проводились и позднее.

В Республике немцев Поволжья – единственном месте в СССР, где после 1939 г. сохранилась немецкоязычная пресса, дотации на её содержание ежегодно увеличивались. Например, дотации на газету „Nachrichten“ выросли с 401 тыс. руб. в 1939 г. до 420 тыс. руб. в 1941 году. Эта газета перед войной была самой массовой и доступной газетой в Немреспублике. Её тираж держался на уровне 25 тыс. экземпляров, выходила она ежедневно. Немногим уступала ей газета «Большевик» (так с 1935 г. стала называться газета «Трудовая Правда»). Она также была ежедневной, а её тираж колебался в пределах 20 – 22 тыс. Комсомольская газета „Rote Jugend“ выходила тиражом 5 тыс. экземпляров 15 раз в месяц.

С марта 1939 г. в АССР НП начала выходить молодёжная газета «Комсомолец» на русском языке. Её тираж составлял 7 тыс. экземпляров. В 1939 г. она выходила 6 раз в месяц, в 1940 г. – 12 раз. Пионерская газета „Junger Stürmer“ издавалась тиражом 15 тыс. экземпляров 6 раз в месяц.

Кроме этих газет, до мая 1939 г. в Энгельсе продолжали выходить журналы „Die Schule“ («Школа»), „Der Kempfer” («Борец»), „Parteiaufbau“ («Партийное строительство»). Однако с июня 1939 г. вместо этих трёх журналов в Немреспублике стал выходить один республиканский журнал «За коммунистическое просвещение» на немецком и русском языках. С ликвидацией старых журналов и появлением нового возможности публикаций по педагогическим проблемам, а также художественных произведений существенно уменьшились, поскольку основное место на страницах журнала уделялось текущим партийным вопросам.

В начале 1940 г. общий тираж всей периодической печати АССР немцев Поволжья превышал 100 тыс. экземпляров. Издание такого большого количества газетной и журнальной продукции, как и содержание 35 редакций, требовало немалых затрат, исчислявшихся в сумме 2,3 млн. руб. В то же время качество содержания и оформления газет, особенно кантональных, оставляло желать много лучшего.

В целях экономии средств и более эффективного влияния на печать в конце 1940 г. руководство АССР НП произвело новую реорганизацию своей газетной продукции. В ноябре „Rote Jugend“ и «Комсомолец» были объединены в одну молодёжную газету «Комсомолец», выходившую на двух языках. Тираж новой газеты на немецком языке составлял 5 тыс. экземпляров, на русском языке – 3,5 тыс. экземпляров. Периодичность выхода – 12 раз в месяц.

В декабре 1940 г. последовало объединение существовавших раздельно немецких и русских газет в семи смешанных по национальному составу кантонах. Были созданы единые редакции, выпускавшие теперь уже одну газету, но на двух языках. В результате число кантональных газет сократилось с 29 до 22.

Борьба с религией Составным элементом «развёрнутого наступления социализма» в СССР стал поход на религию и церковь. Он в полной мере затронул и немецкое население страны. Антирелигиозная кампания, беспрецедентная по своим масштабам и насилию, началась в 1929 г. одновременно с коллективизацией и в непосредственной связи с ней. В ходе этой кампании священнослужители подвергались издевательствам и репрессиям, а церкви закрывались административным порядком без учёта мнения населения, или же это мнение фальсифицировалось.

В Республике немцев Поволжья 1-й съезд колхозников (8 – 11 декабря 1929 г.) в специальном постановлении «О наступлении на религию» провозгласил одной из важнейших задач колхозного движения «ликвидацию» религии и закрытие всех церквей. Началось «соревнование» между сельсоветами за быстрейшее закрытие храмов, причём закрытие церковных сооружений демонстративно приурочивали к каким-либо религиозным праздникам.

Л.Кампгаузен

В той же Немреспублике широкую скандальную огласку получило так называемое «дело Кампгаузена». Руководитель Марксштадтской кантональной организации Союза воинствующих безбожников Л. Кампгаузен под угрозой расстрела под дулом пистолета заставил патера и церковный совет марксштадтской католической церкви подписать заявление о передаче храма государству на «культурные нужды». За такие действия суд АССР НП приговорил главного марксштадтского «безбожника» к двум с половиной годам лишения свободы. Однако верховный Суд РСФСР заменил это наказание на условное. Нарком юстиции России также взял Л. Кампгаузена под защиту, заявив, что «понимая своеобразно директивы партии и советской власти, Кампгаузен, стремясь к выполнению их на все 100 процентов и не имея достаточной поддержки и помощи со стороны более ответственных лиц, наделал ряд «головотяпских поступков», но таких, в которых нет ни корысти, ни личной заинтересованности…»

В архивах сохранилась масса писем от церковных советов, сельских сходов, отдельных граждан, живописующих безобразные сцены насилия над верующими и ходатайствующих о возврате незаконно отобранных церквей. Однако власти каждый раз находили какой-нибудь предлог, чтобы отклонить ходатайство. Отклоняя ходатайства, Президиумы ЦИК РСФСР, Украины, Киргизии, других союзных республик, как правило, делали лицемерную приписку – «предоставить верующим другое помещение», на что местные власти не обращали никакого внимания. Лишь единицы церквей были возвращены верующим, отобраны же – сотни.

В ряде мест насильственное закрытие церквей вызвало массовые выступления граждан. Такое выступление, например, произошло в Марксштадте 5 июня 1930 г. Тысячи горожан протестовали против закрытия лютеранской церкви. По оценке бюро обкома ВКП(б), выступление носило «антисоветский характер». Активные участники выступления подверглись репрессиям.

Из постановления обкома ВКП АССР НП О массовом выступлении в Марксштадте в связи с закрытием лютеранской церкви

Партийные органы республик, краёв и областей призывали свои кадры на местах «не форсировать отбирание церквей, не превращать антирелигиозную пропаганду в особые кампании. Антирелигиозная пропаганда должна вестись систематически на основе широкой массовой работы». Однако местные работники так работать не умели, да и не хотели. Поэтому, когда с завершением коллективизации постепенно заглохло агрессивно-административное наступление на церковь, пропагандистская антирелигиозная работа у коммунистов оказалась в развале. Об этом, в частности, красноречиво свидетельствует информация обкома ВКП(б) АССР немцев Поволжья о работе республиканской организации Союза воинствующих безбожников, подготовленная в конце 1934 г.: «Организации «Союза безбожников» по существу нет. Около 2-х лет существует Оргбюро. Причём в феврале 1934 г. один состав оргбюро был распущен за явную неработоспособность… Сколько существует ячеек СБ по республике, оргбюро не знает, связи с ними не имеет, какая работа ведётся на местах по этому вопросу, Оргбюро не знает».

В создавшихся условиях к концу 1930-х гг. централизованная деятельность лютеранской и католической церквей прекратилась. Обе эти конфессии понесли колоссальный урон. Так, например, в СССР к этому времени было закрыто 317 лютеранских храмов и 856 молитвенных домов, репрессировано около 200 пасторов, большинство из которых были расстреляны или погибли в сталинских лагерях, прекратили своё существование 202 церковных прихода.

10 мая 1935 г. народный комиссар внутренних дел Украины В. А. Балицкий доложил ЦК КП(б)У дело «группы немцев-ксендзов, которые проводили в немецких районах и колониях активную фашистскую работу». НКВД предложил руководителю группы, генеральному викарию римско-католической епархии в Украине прелату Крушинскому и настоятелю католической церкви в Зельце Лорану дать 10 лет лагерей. В 20-х числах мая в Карл-Либкнехтовском районе Одесской области состоялось открытое выездное заседание облсуда. Власти организовали присутствие делегации колхозников, требовавших вынесение сурового приговора. Все 4 члена «фашистской группы» были осуждены на 10 лет. Учитывая преклонный возраст, Крушинскому и Лорану пребывание в лагере заменили ссылкой в Казахстан. Подобных судилищ над католическими священнослужителями было немало. Часто приговоры католическим патерам были необоснованно жестоки. Таким образом власти мстили Папе Римскому за его непримиримую антикоммунистическую позицию.

Центром религиозного объединения всех меннонитских общин в СССР являлся Молочанский район в Украине, где существовал «Всесоюзный комитет меннонитов по церковным делам» (КФКА). Комитет размещался в колонии Шензее и состоял из трёх человек. С началом коллективизации всех членов комитета раскулачили. Председатель Эдигер, скрываясь от репрессий, вынужден был бежать, секретаря Мартенса выслали на Север. Третий член – Дик – под нажимом НКВД отказался от активной работы. Из 150 проповедников осталось чуть больше 30. Остальных репрессировали. Молитвенные дома меннонитов, как и храмы лютеран и католиков, отбирались.

Сохранившиеся лютеранские и католические приходы, меннонитские, баптистские общины, общины других существовавших среди немецкого населения сект действовали фактически полулегально, изолированно, на свой страх и риск, подвергаясь постоянной угрозе репрессий. В сентябре 1937 г. в с. Беттингер (АССР немцев Поволжья) церковный староста Кремер провёл регистрацию верующих. В результате в его списке оказалось 793 человека. Как только об этом стало известно властям, Кремер был немедленно арестован, а в колхозе проведена «чистка» и «изолирование чуждых элементов».

Из постановления обкома ВКП(б) АССР НП по расследованию работы церковников в с.Беттингер

Разоблачим антисоветские замыслы капиталистов и церковников! Плакат. 1930-е гг.

И всё же, несмотря на драконовские меры властей, религиозная жизнь в большинстве немецких сёл не замирала. Характерные для тех лет события произошли в Мариентальском кантоне АССР НП на рождество в ночь с 24 на 25 декабря 1935 г. По решению Мариентальского канткома ВКП(б) в этот вечер во всех сёлах кантона должны были проводиться антирелигиозные беседы. Однако они нигде не состоялись. В то же время, по информации органов НКВД, во многих сёлах, в том числе и в кантональном центре, «вечером собрались группы молодёжи, изображаю «младенца Христа», ходили по домам, раздавая детям рождественские подарки, пели религиозные песни». Вручая подарки, некоторые из «божественных младенцев» задавали детям вопросы вроде того, что был задан мальчику Лео Юнкеру: молится ли он за своего отца, осуждённого на 10 лет, чтобы тот выжил и поскорее вернулся из заключения?

В середине 1930-х гг. массовый характер приняло такое варварство, как разрушение отобранных ранее у верующих храмов. Основная мотивировка подобных решений – острая необходимость в стройматериалах для строительства школ, больниц, плотин, «на культурные нужды» и т. п. Таким образом были уничтожены многие красивейшие лютеранские и католические храмы в крупных городах СССР, в сёлах Поволжья, Украины, Крыма, многих других регионов страны.

Немецкие народные праздники, обычаи, традиции были тесно связаны с религией, поэтому, нанося удар по вере, большевистский режим душил также национальную культуру и национальное самосознание немцев. В итоге, к концу 1930-х гг. в среде немецкого населения СССР атеизм начал пускать довольно глубокие корни, прежде всего в молодом поколении, которое родилось и жило при советской власти и потому было наиболее податливо к оболваниванию коммунистической пропагандой в её самом примитивном сталинском варианте.

Методические материалы к главе